Ябеда (СИ)

Очередное «нельзя» дорожным катком сминает фантазии, вынуждая идти наперекор собственным страхам. Я прикрываю глаза и делаю ещё один шаг вперёд, так что пальцами ног ощущаю острый край последней дощечки.

— Чокнутая! Что ты творишь?! — надрывается парень и, судя по дрожанию пирса, спешит меня спасать.

Каждый шаг незнакомца раскачивает деревянный настил в разные стороны — не сильно, но достаточно для того, чтобы прийти в себя: ещё не хватало свалиться в воду! Я тут же отхожу назад и, резко обернувшись, прошу:

— Стой! Пожалуйста, стой! Не подходи!

Сквозь прилипшие к лицу спутанные волосы, пытаюсь разглядеть молодого человека. Я не ошиблась: он до безумия хорош собой. Мне удалось угадать и цвет его волос, и возраст, и даже рост. Вот только со взглядом я немного промахнулась: парень напротив смотрит на меня затравленным зверем, словно видит перед собой не беззащитную девушку, а монстра, высвобождающего из глубин его памяти самые жуткие страхи.

Между нами метров тридцать или пара сот узких дощечек — приличное расстояние. Но я его не ощущаю…

Огромный мир мгновенно сужается до шаткого пирса. Глупо, но в голову лезет мысль, что упасть в воду было бы куда проще, чем сделать хотя бы шаг в сторону застывшего на месте парня, на лице которого нет ни намёка на улыбку. Его челюсть напряжена, а на лбу искрящимися капельками проступает пот. Идеальные черты лица отчаянно прячутся под маской ненависти и, наверно, боли.

— Всё нормально! — захожусь в крике, немного нервном и испуганном. — Нормально! Я не упаду!

Каким бы смазливым ни был этот парень, его внешность неимоверно меня пугает. От незнакомца так и веет странным ощущением безысходности, словно всё предрешено. Глупо бежать, прятаться, звать на помощь. Это — как в фильме ужасов: всё начинается невинно, под весёлую музыку, но ты знаешь, что в финале все умрут…

— Так и будешь стоять? Или дашь пройти? — Мой голос звучит хрипло, как при простуде. Я отвожу взгляд в сторону, позволяя ветру охладить горящие огнём щёки, нервно собираю с лица растрёпанные волосы и скручиваю их в бесформенный пучок, который заправляю за воротник.

— Ну? — вопросительно смотрю на парня. Времени уступить дорогу было предостаточно, но незнакомец продолжает стоять на моём пути.

Его руки сжаты в кулаки с такой силой, что даже на внушительном расстоянии замечаю вздувшиеся вены и побелевшие костяшки. Парень тяжело дышит и, кажется, вот-вот распрощается с последними крохами самообладания.

Да что я такого сделала?! Нарушила глупый запрет?

— Ладно, я уяснила урок! — Вскидываю руки, жадно осматриваясь по сторонам. Как назло, на озере, кроме нас, никого. — Я больше не буду заходить за ограждение! Доволен?

Но парень снова молчит — долго, нудно, безжалостно! И куда только делся тот словоохотливый красавчик из моих грез?!

Впрочем, пока он стоял и молчал, могла говорить я. Но уже в следующую секунду парень начинает медленно, словно через силу, наступать, напрочь выбивая из моих лёгких весь кислород. И Бог с ним, с шатающимся пирсом! Чем ближе парень подкрадывается ко мне, тем острее в висках клокочет осознание очевидного: это Савицкий! Местный псих! Человек, которого боятся все без исключения, от встречи с которым меня так настойчиво пытались уберечь.

Гера изменился. Из высокого и нескладного подростка он превратился в прекрасного лебедя. Чёрные волосы нефтяного оттенка аккуратно подстрижены, слегка загоревшая упругая кожа пышет здоровьем и достатком. Стильная одежда удачно подчёркивает его натренированное тело, а начищенные до блеска ботинки выдают в нём настоящего педанта. Одно в Савицком осталось прежним: его неприязненный, одержимый взгляд. И чем ближе Гера подходит ко мне, тем сильнее его глаза наливаются безумием.

— Ты!.. — С моих губ срывается подобие стона. Прямо сейчас я готова забрать все ехидные замечания, насмешливо брошенные в лицо Арика: я тоже боюсь.

Савицкий просто неспешно приближается, просто смотрит на меня, но сердце безвольно ухает в пятки, а желание бежать со всех ног разрастается до неимоверных размеров. Всему виной подрагивающие уголки тонких губ Геры и его ноздри, раздувающиеся при каждом вдохе. Позабыв, что я и так стою почти на краю, делаю шаг назад, потом — ещё и ещё, пока едва не оступаюсь и ничком не лечу в бездну. Впрочем, на сей раз Савицкий не спешит меня спасать, напротив, в его серых глазах цвета мокрого асфальта мелькает шальной огонёк, будто свалить меня в воду — единственное, что сейчас ему требуется.

— Чего тебе от меня надо, Гера? — До металлического привкуса во рту кусаю губы. Зачем-то вспоминаю уроки плавания в школе, которые я безбожно прогуливала, а потом закрываю глаза и мысленно шепчу: будь что будет!

В нос ударяет терпкий аромат пачули и берёзового дёгтя. Странное сочетание, но задуматься об этом мешает прерывистое дыхание Геры, влажным теплом щекочущее щеку. Вздрагиваю и, на свою беду, открываю глаза. Всё вокруг трясётся и вертится: требующий ремонта пирс опасно раскачивается, да я и сама дрожу почище осинового листа на ветру.