Яблочко от яблони. Как прошлое твоего рода влияет на твое настоящее

Будь то невозможность покинуть семейное окружение, избавление от тяжелого наследства или освобождения от слишком подавляющих связей – цена за это высока. Работа с влиянием генеалогии требует многих лет – так велика трудность осмелиться присвоить себе собственное пространство, время, ценности, тело, представление о жизни. Многие люди проводят всю жизнь под гнетом этого запрета, притом совершенно бессознательно, словно бы свобода сама по себе невозможна и запретна. Конечно, ничто не предписывает нам именно такие поступки, но системы и условности формируются очень быстро. Дети очень рано учатся отказываться от себя, быть теми и делать то, что от них ожидают.

Необходимы мужество, решимость и дерзость, чтобы вырваться из этих запутанных узлов и построить свою жизнь в другом месте, свободно и независимо. Это возможно только благодаря осознанию того, что на самом деле происходит, радикальному разрыву или терапевтическому процессу, где мы вновь присваиваем себе свою территорию, как на внешнем, так и на психологическом уровне.

Изменение и стабильность являются неотъемлемыми компонентами жизни. Анализ стремления к непрекращающемуся танцу или, наоборот, желание пустить корни, создать прочный фундамент и тихую гавань позволяет весьма хорошо прочитать семейную историю. Стремления тех, кто движется, и тех, кто остается на месте, свидетельствуют о верности тому или иному древнему прошлому, которое мы постоянно примеряем на себя. Нам также придется найти свое место и занять все более и более обширные пространства, научившись присваивать нашу территорию, оставляя себе как можно больше свободы. Как эта часть нас находит подпитку в местах, где мы находимся, между прошлым, настоящим и будущим? Каким образом она черпает из бессознательных механизмов, проецируя фантазии на другие места и будущее? Можем ли мы полностью погрузиться в «здесь и сейчас», освободившись от всех старых страхов, всех устаревших ценностных суждений, всех семейных запретов? Для этого нам нужно сначала освободиться от старых оков представлений о времени и пространстве, принятых в предыдущих поколениях, их бессознательных фантазий и представлений о добре и зле.

Глава VII Патологии генеалогического древа

«Ай, предки!», «У меня болят предки»[23] – названия этих книг-бестселлеров намечают путь психогенеалога в работе над трудностями в принятии семейной истории. Боль, страдания, секреты, незавершенный траур – вот далеко не полный список того, что может травмировать, поразить, вырвать, сломать и потрясти. Давайте попытаемся приблизиться к этим травмам прошлого, помня, что это не «проклятия», которые обрушиваются на нас без разбора, поражая несправедливо и наугад, для того только, чтобы грехи и прегрешения наших предков были наконец искуплены.

Действительно, эти страдания, которые мы наследуем и которые нас отягощают или априори лишают успеха, содержат в себе и свое противоядие. Каждый раз, когда «незнакомая» боль тянет нас к прошлому, мы обнаруживаем рану, с которой не знаем, что делать, но также начинаем видеть то, как мы проживаем ее в настоящем. Повторение, как это ни странно, позволяет нам начать поиски творческого решения проблемы. Если мы воспримем его таким образом, то сможем справиться с возвращением неразрешенного прошлого, что подтолкнет нас к изобретению других, более позитивных для нас решений.

Конечно, мы могли бы вполне оправданно оплакивать тяжесть этого наследия, рассматривая его как фатальность. Странные явления, напоминающие о себе посредством годовщин и непроизвольно выбранных имен, поражают нас своей случайностью, просто потому, что наши предки «совершили ошибки», о которых мы ничего не знаем. Однако здесь речь идет не совсем об этом. Мы попытаемся более тонко подойти к этим патологиям, чтобы распознать, каким образом мы бессознательно участвуем в формировании нашей истории, которая ставит нас на определенное место и связывает со страданиями, пережитыми в генеалогическом древе.

Вот почему аналитик будет работать, в первую очередь слушая не историю пациента, а способ организации его речи: о чем он говорит? Какие слова он использует? Что никогда не упоминается? Постепенно начнет проявляться конструкция, где пациент всегда занимает одно и то же место. О чем идет речь и что проявляется в манере того, как он сам сопоставляет все элементы семейной истории, в которой он нередко фигурирует в ущерб себе?

«Пустоты» в трансгенерационной передаче