Яблочко Ройгера

— Я чувствую, что тебе страшно. — Его шепот прямо в губы пах сладостью, которая напомнив о поцелуе в саду, свернула тугую пружину в низу живота. — Я никогда не причиню тебе вреда, моя Наа-на…

Украшение поднималось все выше и выше. Пропуская запястье, локоть и замерло над предплечьем, слегка свободнее, чем нужно.

Нужно…

Сомнения выбило из головы холодной, освежающей волной, и тело наполнила такая решимость, что я перехватила пальцы мужчины, которые тут же замерли.

— Я поверю тебе.

Он бы улыбнулся. Я заметила, как дернулись краешки его губ, но серебристый взгляд дернулся и замер, затягивая меня в свой омут все глубже и глубже, но, не позволяя утонуть и кануть в бездне их глубины.

Металл нагрелся и запульсировал, плотно обхватывая мою руку чуть ниже плеча. Знак принадлежности. Собственности. Или власти, что этот мужчина демонстрировал мне, мягко огладив почти прозрачные камни.

— Моя Наа-на… Мое сокровище…

Губы все же изогнулись в усмешке, но за ней пряталась радость и облегчение, которое мужчина пытался скрыть за вуалью уверенности.

Руки сами потянулись к нему и, опустив их на горячую, даже сквозь ткань, грудь, я сжала пальцы, не сумев победить желание почувствовать его, понять это правда, а не дурной сон, который раствориться с рассветом. Но он все так же был настоящим. Твердым, тяжело дышащим и с голодным, источающим желание взглядом.

Поднимать пальцы вверх было мучительно тяжело, но импульс касаться его был так велик, что дрожащими пальцами я растерянно и неуверенно прочертила линии до самой шеи. Сильной, крепкой и так пахнущей надежностью, которую невозможно описать словами.

Кожа змея была горячей и чем выше я поднимала пальцы, тем тяжелее становилось его дыхание, забирая и у меня весь воздух из легких. Подушечки поднялись на щеки, очертили скулы и мелкие, но плотные чешуйки стрел, не веря в свою собственную вольность, и проникли в волосы, зарываясь в них, привязывая меня к повелителю.

Мне смертельно требовалось прижаться к нему, но плотно сжатый хвост не позволил сделать и шага к нему на встречу, и я закусила губу от разочарования. Он сам сделал шаг, если это можно было так назвать. Мою талию тут же сжали две крепкие широкие ладони и пальцы, сильные и изящные смяли кожу, демонстрируя свою власть, за которую я уже не боролась.

— Нана… — Выдохнул он мне в лицо, словно сам боялся продолжения, но предвкушающий трепет говорил об обратном. — Нам нужно идти.

— Да, нужно.

«Нет! Нет! Нет! Не сейчас!»

Один мой молящий взгляд с треском разрушил платину, и меня вжали в крепкое тело, позволяя, наконец, прильнуть к нему и обхватить руками с облегченным стоном.

«Не отпускай!»

Мысленно крикнула я и сильнее обхватила его руками.

К демонам!

Пальцы скользнули по его спине и я, не ожидая от себя такого, провела по ней ногтями, вызвал у мужчины мурашки и сиплый вздох. Всего секунда и хвост оборачивается вокруг талии, отрывая меня от него, но лишь на мгновение, за которое он одним движением избавляется от одежды, сбрасывая ее комком на пол.

— Хочу чувствовать тебя. — Шепчет он и мне самой не терпится избавиться от своего платья. Вновь касаться его голой кожей, умирать от стеснения и желания, что пробуждали его касания и поцелуи.

Хвост возвращает меня на место, и я хватаюсь за его голые плечи, запрокидывая голову. Чтобы тут же ощутить на шее горячие, плавящие поцелуи. Так откровенно болезненно, словно это смертельная необходимость губы нага впечатываются в меня, клеймя, выжигая из головы любые другие мысли кроме удовольствия.

Сладкий стон срывается с губ и тонет в полумраке комнаты.

Жадные пальцы бродят по спине, шаря по лентам на корсете, жажда распутать их, развязать или наоборот затянуть как можно сильнее.

— Нам нужно идти. — Еще раз бросает он, но звучит как жалкая отговорка, которая не убедила ни его, ни тем более меня.

— Да…. Идти… — Прошептала в ответ, срывая с его волос шнурок, распуская шелковистые волосы, в которые хотелось зарыться носом. — Ройгер.

Его имя, произнесенное мной, словно переключает мужчину и у него срывает последние путы контроля. Кольцо хвоста на талии резко разжимается и мое платье с шелестом скатывается к ногам, оставляя меня в тонком, едва ощутимом белье, которое я смущенно прятала от матушки, когда готовилась к вечеру. Но нет, сейчас и этого слишком много, но меня уже схватили, сжали и тащат в постель, обещая мне голодную озверевшую страсть громким и утробным мужским рыком.

— Я слаб перед тобой, маа-за…. Боюсь сделать тебе больно. Останови меня. — Устало прошептал он, и ко мне неожиданно пришло понимание.

С самой первой встречи он определенно сдерживался.

Все эти поцелуи, ласки были для него жестоким испытанием, для него — повелителя, которому не пристало сдерживать свои порывы, тем более до такой простой вещи как постель. Его побелевшие пальцы по разные стороны моей головы, и сжатые губы, говорили именно об этом.

— Ты бережёшь меня? — Глупо спросила я, заранее зная ответ но, испытывая необходимость его услышать.

— Конечно. Ты же мое сокровище.