Яблочный пирог. Литературная реконструкция

АЛЕКСАНДР

Ничего, я разберу, а если издать их решите, то и переписать записки могу.

ГАННИБАЛ

Да не закончены они, разве можно их закончить?

(вздыхая и задумчиво качая головой)

Андрюшка! Налей-ка нам водочки!

Александр напряженно выпивает третью рюмку, чувствует, что она уже лишняя.

ГАННИБАЛ

Эх, молодец… одно слово – Ганнибал! Теперь и обед пойдет совсем по-другому. Попотчую тебя стерлядью и раками. А кучанские угри – это сказочное блюдо.

АЛЕКСАНДР

Что же по поводу записок, Вашей рукописи, дядюшка?

Дядюшка качает головой, смотрит в окно.

ГАННИБАЛ

Андрюшка!

Андрюшка бежит с полным графином и уже начинает было подливать водку в рюмку.

Александр в ужасе смотрит на его руку.

ГАННИБАЛ

Дружочек, на столе у меня лежит папка в зеленом переплете, принеси-ка её, посмотрим, сможет ли племянничек мои каракули разобрать.

Андрюшка приносит папку.

Александр открывает её, его лицо становится напряженным, губы вытягиваются от натуги.

АЛЕКСАНДР

Вполне, вполне разобрать можно, если приноровиться. Говорили Вы ещё, будто осталась биография Абрама Петровича, написанная зятем его, Роткирхом, немцем.

ГАННИБАЛ

Осталась, осталась, только в Сафонтьеве всё.[56] Ни к чему мне с собой ворох бумаг таскать.

Эй, Андрюшка!

Да где ж ты? Одни олухи кругом. Был один умник, гусляр Михайло, да и того матери твоей отдал.

АНДРЮШКА

Цыгане приехали, барин.

ГАННИБАЛ

Вот и славно. Пойдем, племянничек.

Любишь цыган?

АЛЕКСАНДР

Как не любить?

Я и сам почти цыган, недавно из Бессарабии! Александр Бес-Арабский, так и прозвали.

ГАННИБАЛ

В самое яблочко.

Девушки-цыганки поют:

Как жениться задумал царский арап,
Меж боярынь арап похаживает,
На боярышень арап поглядывает.
Что выбрал арап себе сударушку,
Черный ворон белую лебедушку.
А как он арап чернешенек,
А она-то душа белешенька.

Старый Ганнибал встает с места и подтанцовывает с девушками.

А Андрюшка подливает Александру.

Он глядит на нее, будто бес какой:
Зубы яркие, очи черные.
Обмерла, сомлела девица,
Так без памяти и падает.
Набежали мамушки, нянюшки,
Подхватили под руки белые,

Девушки подхватывают под руки Александра и заводят в хоровод, он пытается выбраться из него, но они не пускают.

Утешать её стали, жалеючи:
«Ты не плачь, Дуняша, пройдет горе наше!
То не жив человек – чудо дивное,
Из заморских краев привезённое.
Осени его крестным знаменьем,
Все пойдет оно адским пламенем,
В черны уголья рассыплется.
Дунь да плюнь, разотри!»

Челядь пускается вприсядку. Одна из цыганок подходит к Александру, взор которого уже затуманился.

ЦЫГАНКА

Дай ручку, погадаю!

Все о судьбе твоей расскажу.

АЛЕКСАНДР

Гадали мне уже, красавица.

Все о судьбе своей горемычной знаю.[57]

ЦЫГАНКА

Ай, да не всё…

Не всё ты понял верно, что немка тебе сказала. Да и не немка она вовсе, только так вам всем представлялася.

АЛЕКСАНДР

Немка? Ты сказала «немка»? Откуда ты знаешь?

ЦЫГАНКА

Я всё про тебя знаю…

и ускользает, смешиваясь с цыганским хором, который водит хороводы вокруг Александра, еле стоящего на ногах.

АЛЕКСАНДР

Постой! Где же ты?

ЦЫГАНКА

Найди меня.

СЦЕНА 26. ПЕТРОВСКОЕ

Утро после буйной ночи.

Александр просыпается туманным утром в Петровском со взъерошенной головой. Петровское ещё спит, потонув в дремотном тумане.

Зеленой тетрадки рядом с собой Александр не находит.