Яблоко Купидона (сборник)

Немного поразмыслив, Ольга Викторовна решила, что в этом не будет ничего дурного, тем более, что она представилась своей девичьей фамилией, хотя, она понимала, что у портье зарегистрировалась как графиня Ремизова.

Женщина пребывала совершенно в растрепанных чувствах, она сознавала, что Сергей Львович ей нравится, и даже более, чем следовало бы.

* * *

Сергей Львович вошел в кабинет господина Боголюбского. Перед ним за огромным столом, заваленным бумагами сидел лысоватый полный мужчина в пенсне.

– Простите, сударь, – обратился к нему визитер, – могу ли я видеть господина Боголюбского?

– Конечно, я перед вами, присаживайтесь. По какому делу?

Завьялов протянул чиновнику казенную бумагу.

– О-о-о! – Протянул Боголюбский. – Батенька, плохи ваши дела. Графиня была у меня лично и требовала самой жестокой расправы над вами. Что же мы будем делать?

Боголюбский неприятно и двусмысленно воззрился на майора. Тот в свою очередь прекрасно понял, что имеет в виду чиновник: как всегда денег, дабы замять сей инцидент. Но Сергей Львович не собирался расставаться с ассигнациями, полученными за честную безупречную службу.

– Думаю, вам следует разобраться, – предложил он.

– Хе-хе! В чем, голубчик? Вы же видите: здесь черным по белому написано, что есть свидетель вашего проступка.

– Позвольте полюбопытствовать: и кто же он?

Боголюбский удивленно вскинул брови.

– Ну, хорошо. Я вам скажу. В конце концов, по закону, вы имеете право знать его имя. – Он порылся в ворохе папок, возвышающихся на столе, словно Пизанская башня, готовой рухнуть в любую минуту, и извлек нужную. – Вот… сейчас, – он открыл папку и достал некую бумагу. – Свидетеля сего зовут Адам Треверс, он гувернер Его Сиятельства юного графа Ремизова. Этого вполне достаточно, дабы возбудить дело в суде за неуважение к его особе и нанесение телесных повреждений. Э-э-э… тянет так…

– Рублей на пятьсот, – закончил фразу майор.

Чиновник усмехнулся.

– А может и более…

Сергей Львович достал из кармана письмо и протянул его Боголюбскому.

– Вот прочтите.

– Что это? – удивился тот.

– Признание вашего свидетеля.

Чиновник округлил глаза, но взял письмо и начал внимательно его читать.

Сергей Львович внимательно смотрел на него и получал несказанное удовольствие.

– Э-э-э… Это как же? Теперь мистер Треверс не служит у Ее Сиятельства? – удивился Боголюбский. – И он пишет, что юный граф проявил по отношению к вам неуважение. Ничего не понимаю… Что же я скажу графине?

– Да, что хотите! Лучше всего правду, что ее отпрыск – наглец, которого свет не видывал.

– Вы не понимаете, что говорите! Это будет стоить мне места! У Ее Сиятельства связи в самом Петербурге, – распылялся чиновник.

– Да, Бог с ними, со связями. Чай до Петербурга далеко. Давайте решим сие дело полюбовно, – предложил Завьялов.

– Это простите: как?

– Я так поминаю, что заседания суда не избежать.

– Да, вы совершенно правы.

– Так вот, вы пригласите на него мистера Треверса, и он подтвердит, что я говорю правду. Он пребывает в имении Вересово, у жены.

Чиновник и вовсе растерялся.

– Вы губите меня!

– И что прикажите мне сделать: сесть в тюрьму ради того, чтобы Ее Сиятельство госпожа Ремизова осталась довольной? Ни за что!!! Выкручивайтесь теперь сами, как хотите.

Сергей Львович вышел из кабинета довольный собой, оставив господина Боголюбского в полном смятении и растерянности.

* * *

Господин Завьялов несколько повеселел и, покручивая ус, сел в коляску. Проезжая мимо цветочного магазина, он велел остановиться. Войдя в него, Сергей Львович попал в царство экзотики. Мало того, что в магазине на витрине были выставлены привычные для русского человека: розы, гвоздики, тюльпаны, фиалки и еще множество всего, видимо выращенного в местных оранжереях, так вдобавок ко всему, он увидел такие цветы, названия которых и вовсе не знал. Например: герберы, каллы, стрелиции, молюцеллы… и так далее.

К Сергею Львовичу подошла миловидная женщина.

– Что желаете, сударь?

– Я…я…я, – растерялся майор. – Хотел бы купить необычный букет…

– О, это легко! В наших оранжереях произрастают очень необычные и красивые цветы. Я подберу вам. Скажите, если не секрет: примерный возраст вашей дамы.

– Думаю, лет тридцать…

– А еще вы можете что-нибудь сказать о ней? Поверьте, я спрашиваю вовсе не из любопытства, а дабы помочь вам произвести впечатление на даму.

– Она – богатая женщина и вдова…

– О! – воскликнула цветочница. – Тогда вам надо купить «Каприз Афродиты»! Это наверняка ей понравится.

Женщина выбрала один из многочисленных букетов, стоявших на прилавке.

– Вы думаете? – засомневался Сергей Львович, но по виду букет был действительно хорош.

– Конечно, вот смотрите: это антуриум, это орхидея, это папоротник, – цветочница указывала пальчиком на цветы, называя их, – это монстера, протея и ваксфлауэн.

У майора голова закружилась от такого изобилия экзотики и названий, которые просто нельзя воспроизвести.

– Хорошо, только упакуйте красиво с ленточкой…

* * *

По прибытии в «Ренессанс» Завьялов направился к себе в номер, поставил букет в вазу, переоделся и попытался обдумать дальнейший план действий.