Яблоко Монте-Кристо

– Порода кошек, – ухмыльнулась Нора, – «тряпичная кукла», очень апатичные животные, где посадишь, там и сидят, где положишь, там и лежат. Наверное, как и ты, постоянно восклицают про себя: «Сделали, что могли, незачем пытаться прыгать выше своей головы». Но, Ваня, кое-кому удается и через два метра перескочить. А ты! Неужели и впрямь поверил, что Соня Работкина убийца?

– Ну… да!!! Хотя… имелись некоторые сомнения.

– И какие же? – оживилась Нора.

– Ну зачем ей нужно было изводить Зою и Лялю?

– Месть, Ванечка, страшная штука, – протянула Нора, – вопреки пословице[6] ее употребляют при любом температурном режиме.

– Соня мстила Ляле за брак с Игорем, а Зое за то, что та слишком любила невестку?!

Нора покачала головой:

– Нет, Ваняша. Человек, который задумал эту историю, безусловно, талантлив. Он написал оригинальный сценарий, потом не пожалел ни времени, ни денег на его осуществление и преуспел. Сначала убил Игоря…

– Как??? Вяземский покончил с собой! Прыгнул в реку.

– Верно, – согласилась Нора, – утопился он сам, но кто его довел до этого?

– Вяземская же объяснила, в чем дело! Игорь стал свидетелем нескольких несчастных случаев: женщина упала из окна, потом какой-то человек погиб под колесами и…

– Ваня, – перебила меня Нора, – тебе не кажется странным, что Соня написала предсмертную записку на компьютере?

– Нет, сейчас поголовное большинство людей разучилось водить ручкой по бумаге.

– Ладно. Пусть так. Но со временем нестыковка. Ты видишь Соню на аллее, ведущей к шоссе, так? Она шла от корпуса санатория к такси?

– Да.

– Оставила для матери пирожные с ядом и побежала к машине?

– Верно.

– Засекай время. Соня уехала, ты отправляешься в город, сталкиваешься с американцем, пытаешься помочь ему, понимаешь, что оставил мобильный на рецепшен, возвращаешься за ним, узнаешь: случилось несчастье, звонишь мне. Сколько часов заняли твои действия?

– Ну… примерно два.

– А Соня успела добраться до Ляли, напечатать пару страниц текста, принять отраву и умереть? Да, учитывая московские пробки, ей едва-едва хватило бы времени доехать до квартиры Вяземских! Предсмертную записку с подробным изложением своих мыслей и чувств за десять минут не настучать.

– Она заготовила письмо заранее! Накануне!

– Ага. Вечером решила отравиться, ночью писала послание, а потом поехала к матери?

– Верно.

– Решила отравить Любу?

– Да.

– Почему? Или, если хочешь, правильнее спросить: зачем?

– Ну, – замялся я, – Соня женщина, ей трудно держать в себе эмоции, Работкина делилась с матерью мыслями, а потом испугалась, что та наболтает лишнего, и решила убить ее. Ужасная коллизия.

– Близкие родственники частенько терпеть не могут друг друга, – рявкнула Нора. – Ваня, потряси мозгами, сбрось с них пыль! Чего боялась Соня, оставившая подробную записку о том, как травила Зою и Лялю, пытаясь довести их либо до инфаркта, либо до инсульта, либо до суицида? Ну какой смысл ей уничтожать Любу?

– Никакого, – растерянно ответил я, – получается, что никакого.

– Нет, Ваняша, – подхватила Нора, – смысл был. Соня не отравилась, ее убили, а письмо специально напечатали на компьютере, чтобы следователь не смог произвести почерковедческую экспертизу, вот тогда части головоломки становятся на место. Работкина знала чужую тайну, Люба болтлива, ее пришлось убрать, только отравленные пирожные принесла не Соня!

– Э нет, – возразил я, – я очень хорошо видел тоненькую фигурку в красной куртке, и потом, волосы, мелко вьющиеся, такие рыжие, что слепит глаза!

– Ваняша, – вздохнула Нора, – люди с незапамятных времен носят парики, алая по цвету верхняя одежда тоже небольшая проблема, один визит на вещевой рынок – и купишь такую. Убийца просто воспользовался гардеробом Сони и взял ее парик.

– У Работкиной были накладные волосы? – поразился я. – Но зачем?

Нора мрачно улыбнулась:

– Если пристально изучать современных красавиц, то придешь к неутешительному выводу: очаровательные создания сродни Терминатору. В груди имплантаты, в заднице, впрочем, тоже, излишек жира с талии откачал врач, ногти из геля, зубы – металлокерамика, личико поправлено пластическим хирургом, волосы не свои. Соня раньше обладала роскошной шевелюрой, но прошлой зимой она подцепила сильное воспаление легких, ей прокололи курс лекарств, от которых волосы начали выпадать пучками. Доктор посоветовал младшей Работкиной постричься под «ежик», но Соня пришла в ужас и решила проблему другим способом – просто заказала парик. Убийца не испытывал особых трудностей, прикидываясь младшей Работкиной.

– Но… а… э… – я стал заикаться от потрясения, – он кто?

– Убийца?

– Да.

– Ну, это просто выяснилось, – спокойно сообщила Нора, – любой человек, задумавший преступление, совершает ошибки, вот и Ляля тоже не избежала погрешностей. Достаточно было внимательно изучить сделанные тобой диктофонные записи, слегка пораскинуть мозгами, и правильный ответ на вопрос сам, словно перезревшая слива, упал в руки.

– Ляля? – закричал я. – Не может быть!

– Почему? – спросила, зевая, Нора.

– Но…

– Что?

– Она очень любила Игоря.

– Нет.

– Как это «нет»?

– Так. Она просто прикидывалась.

– Столько лет?!