Яблоко Немезиды

— Не довелось. По рассказам — это рослый детина с мордой херувима. На груди таскает ладанку с навозом. Носит ее на золотой цепи. Во всяком случае, в таком виде он проводил конференцию в Брикстон-паласе. Это было с месяц назад. Тогда его и приобрела Эльвира. У этой колдуньи бархатные лапки и хватка пумы. А за каким дьяволом вам-то все это понадобилось? Ведь ваш козырь — Броуди. Как он себя чувствует?

— Не знаю, Фримен, — задумчиво произнес Коун.

— Что не знаете?

— И то, и другое, — засмеялся Коун. — Броуди я берегу на закуску. К нему ведь подойти нужно. А Диксон? Как вам сказать? Я с первого дня следствия стал натыкаться на эту фигуру.

— Познакомьтесь с Эльвирой. Это доставит вам удовольствие.

— Придется, — медленно произнес Коун…

И он поехал к Эльвире. Остановил машину возле чугунной ограды, хлопнул дверцей и пошел по песчаной дорожке к дому. На красные цветы он не смотрел. У дверей постоял недолго и позвонил. Подождал, позвонил еще раз. “О чем говорить с Эльвирой?” — мелькнула мысль. Никакого плана на этот счет у него не было. Коун твердо знал только одно: след шаха терялся у дверей салона амулетов. За Бен Аюзом вышел Перси. Но, прежде чем идти к Перси, надо было встретиться с Эльвирой. Заодно он потолкует и о Кнуте. Любопытно, как эта дама воспримет визит полицейского?

Коун еще раз надавил кнопку. Потом осторожно потянул дверь. Она легко открылась. Он сделал шаг и очутился в холле. Отсюда вверх вела лестница. На первой площадке она раздваивалась. Коун прислушался. В доме стояла тишина. Он оглядел холл и медленно двинулся по лестнице.

Из особняка Эльвиры он вышел через час. Отогнал машину в гараж и отправился домой пешком.

Улица жила обычной жизнью. Неоновые литеры рекламы, как всегда, рекомендовали курить сигареты “Пирамида”, мыться мылом “Пунш”, чистить зубы пастой “Менгери” и приглашали посетить бар ресторана “Орион”, где вечером можно найти все, что требуется джентльмену.

Коуну в бар идти не хотелось. Он свернул на Роу-стрит, освещенную все тем же лиловым заревом рекламы. Только теперь это была реклама кино. С афиш пялили глаза пастушки в коротких юбках и космические сыщики. Около дверей кинотеатра крутились стайки патлатых юнцов в разноцветных свитерах. Особенно много их было у кинотеатра “Одеон”, где демонстрировался последний боевик сезона. Рыже-лиловые буквы складывались в слова “Не слушайте крика жертвы”. Буквы вспыхивали и гасли, бесчисленное количество раз повторяя название.

Про этот фильм много говорили. Коун слышал, что он сделан по специальному заказу рекламного объединения “Паблисити”. Что будто бы между кадрами в ленту вписаны невидимые во время демонстрации фильма, но действующие на подсознание призывы пить прохладительные напитки только фирмы “Тисла”. И что будто бы зрители, выходя из кино, бегут к ближайшим автоматам, одержимые желанием скорее отведать продукцию этой самой “Тислы”.

Коун отодвинул плечом юнца, который, бессмысленно тараща глаза, жевал сигарету и делал вид, что не замечает прохожих. Юнец заворчал и взмахнул рукой. Коун предупредительно вскинул свою и больно сжал юнцу запястье. Тот слабо пискнул. Послышался мелодичный звон: к ногам Коуна упал кастет. Все произошло столь молниеносно, что приятели юнца не успели ничего предпринять. Но они сообразили, что напоролись на полицию, и постарались незаметно рассосаться.

— Пойдем, приятель, — сказал Коун тихо стонавшему задержанному. — Подыми свою игрушку.

Юнец, не понимая еще, что с ним сделали, наклонился, левой рукой поднял кастет и пошел впереди Коуна до ближайшего полицейского поста. Рыжий постовой нахмурился, увидев Коуна.

— “Мусорщик” только что уехал.

“Мусорщиками” назывались вечерние патрульные машины, собиравшие мелких хулиганов, пьяниц, проституток и бродяг. Их развозили по участкам и в зависимости от проступка или привлекали к суду, или, продержав ночь в камере, отпускали восвояси.

— Вызовите, — посоветовал Коун, закуривая сигарету. — Этот молодчик замахнулся на меня, — пояснил он постовому. Рыжий упитанный “бобби” с ненавистью оглядел юнца.

— Сука, — процедил он. И пожаловался Коуну: — Лезут, как тараканы из щелей. Уже пятый за дежурство. Один даже отстреливался. И бабочка тут была. С “приветом из рая”. Выкатилась из подворотни и полезла на мостовую. Ей, видите ли, показалось, что она на пляже. Еще секунда — и угодила бы под машину.