Яблоко по имени Марина

Пока Зоя училась ремеслу часовых дел мастера, она попрактиковалась на всевозможных хронометрах всех своих знакомых. По крайней мере только у нас она отремонтировала безнадежный будильник, который внутри уже пылью зарос, а выбрасывать его было жалко: очень уж красивый; ходики, доставшиеся Ане от ее бабки: часовой механизм в них действовал, а вот кукушка не выскакивала из окошечка (зато когда она не без Зойкиной помощи стала куковать ночь-полночь, мы сами попросили новоявленную часовщицу усмирить птицу); таймер на газовой плите — его ремонт, впрочем, оказался минутным делом; мои «командирские» наручные часы, которые мне подарил отец после школьного выпускного вечера.

Однажды скромный часовщик все-таки решился намекнуть Зое о своем к ней чувстве. «Я так много думаю о тебе, — вымолвил он, — что ты живешь даже в моих снах». Но она, увы, относилась к нему просто как к товарищу, не больше. Не волновал ее часовщик как мужчина. «Ты что? — говорили ей сослуживицы и крутили пальцем у виска. — Такой человек! Не пьет, не курит, квартира есть, недавно новую машину купил. За ним, как за каменной стеной будешь!» А Зойка смеялась в ответ: «Он — каменная стена, а я — каменная баба. В постели. Ну, какому мужику понравится? Не волнует он меня…».

Видимо, ее слова передали часовщику. Он совсем поскучнел и вскоре уволился из Дома быта. Зойка заняла его место.

Аня знала, что Зоя — моя одноклассница. Не знала лишь, что Зоя имела на меня виды. Но сам я считал ее отношение ко мне детской влюбленностью, делами давно минувших дней и потому ничего жене не рассказал.

Друзей Зоя в городе не завела, и она стала часто приходить к нам. Как-то незаметно они с Аней сдружились, у них появились общие интересы: то свитера вяжут по одному и тому же журналу, то модными книжками обмениваются, то друг другу волосы красят, то на какие-то дурацкие курсы по дизайну жилища записались и регулярно устраивают в квартире погром, который, правда, у них назывался по-разному: «сменить интерьер», «применить фэн-шуй», «внести акцент» и прочая хрень.

В общем, когда часы «Сейко» сломались, Аня отнесла их Зое. Та определила: часики китайской кустарной работы, настолько кустарной, что механизм чуть ли не на соплях держался. Повозиться ей, конечно, пришлось немало, прежде чем «Сейко» снова затикали.

— Молодец Зоя, правда? — искренне радовалась Аня. — У нее просто талант!

— Прежде всего у нее талант делать другим приятное, — уточнил я. — Она за других переживает больше, чем за себя.

— Ну да, — кивнула Аня. — Она мне новость о Михаиле с Ольгой рассказала. Ты ведь знаешь, что он пьет горькую, нигде не работает — бич бичом, короче. Ольга решила от него уйти. Так он что сделал? Взял топор — и за ней! Хорошо, соседи спасли. Теперь Мишу могут посадить. Ольга, однако, его простила, пошла в милицию забирать заявление, а ей говорят: «Ничего не знаем, уголовное дело уже заведено…». А Зоя переживает за них, так переживает! Хочет адвоката хорошего найти, чтобы помог.

— Святая простота, — покачал я головой. — Вечно ей кажется: люди лучше, чем о них думают. Ей бы личной жизнью заняться, а не в чужую лезть…

— Не буркай как старый ворчун, — урезонила меня Аня. — Зоя и тебе приятное сделала. Смотри: часы-то как новенькие!

— Уж не знаю, как расплачиваться за них, — притворно вздохнул я. — Деньгами Зойка с меня не возьмет.

— Ой, с каким я пошляком живу! — Аня изобразила притворный ужас.

— Хм! Интересно, о чем ты подумала? — я простодушно пожал плечами. — Если она не берет деньгами, то, может, возьмет цветами?

Аня засмеялась и прижалась ко мне. Я тоже обнял ее.

— Знаешь, иногда мне кажется: Зойка давно и безнадежно в тебя влюблена, — поведала Аня. — Она и со мной дружит только затем, чтобы чаще тебя видеть. Тебе не кажется?

— Но я-то люблю тебя, — ответил я. — А Зоя… Она хороший человек, просто замечательный. И кого любит — ее личное дело.

— Неужели ты ничего не замечал? — настаивала Аня. — Мне казалось, что мужчинам небезразлично, как к ним относятся женщины.

— Конечно, небезразлично, — кивнул я и еще крепче прижал ее к себе. — Если бы я не был нужен никому, то был бы я нужен тебе?

— Не о том речь…

Я не умею говорить о любви. Любые слова о ней кажутся мне беспомощными и банальными. Но тут такой случай, когда надо что-то сказать.

— Если бы не было тебя, я бы никогда не узнал, что такое любовь. Вот и все, — проговорил я.