Яблоко раздора. Уральские хроники

– Вам ваша Аня – она кто? Дочь или кто?

– А как же, дочь будет.

– Нет. Она вам сноха, так это называется? Сноха. А вот Николай был ваш сын.

– А Кольша, это уж, конешно, сын. – Голос у Петровны дрогнул.

– Во-от… а Николай был сын. Кто мог знать, конечно, что так все обернется… но ведь в живые его не вернешь?

– Я б жизнь отдала… лишь бы он, мой голубчик…

– Вы не обижайтесь, Александра Петровна, но вы сами натолкнули меня на этот разговор. – Яновская грустно помолчала. – А теперь взгляните… Вот вы хотите жить вместе с Аней и внуком. Отказываетесь от комнаты. А ведь Аня – женщина молодая…

– Это уж так, молоденькая совсем… – кивнула Петровна. – Беды только взрослые.

– Вот… А раз молодая, значит, что может получиться?

– Што?

– А то, Александра Петровна, что ведь замуж она выйдет. Или вы думаете, она вечно будет вдовой?

Петровна ошарашенно молчала.

– И теперь представьте, – продолжала Яновская, – вот у нее новая семья, а вы как же? С ними жить будете? А мужу – понравится это? Никому это не понравится. И Ане вашей тоже. Вы ведь как укор будете…

– Вот оно, значит, как… – протянула в растерянности Петровна.

– Именно так. На заседании исполкома товарищи прямо рассудили: что же это, мол, сама Александра Петровна Симукова не понимает такой простой житейской ситуации? Отказывается от комнаты, настаивает, чтобы ее прописали в квартиру снохи… а для чего? Ну а если не будет у нее жилья – куда она пойдет потом, когда со снохой у них разладится? Ведь к нам опять пойдет? К нам. За чем? За жильем. Так для чего нам двадцать раз разрешать один и тот же вопрос? Постановили – ввиду сноса вашего старого домика выделить вам комнату. Получайте ее и живите спокойно. А со снохой, когда она вернется с Севера, стройте отношения, как уж вам обеим совесть подскажет.

– Так она уж вот-вот, на днях, может, и приедет…

– Тем более – значит, очень скоро все станет на свои места. Понятно вам теперь, Александра Петровна, что о вас товарищи побеспокоились?

– А как же, понятно… большое спасибо. Можно, значит, пойти?

– Ну да, конечно. Поставьте вот здесь подпись. И можно вас поздравить с получением ордера.

Петровна опять было склонилась над книгой, нацелилась ручкой и вдруг тихонько, не поднимая головы, спросила:

– А без подписи, выходит, никак нельзя?

– Как без подписи?! Да вы что, Александра Петровна, в самом-то деле?! Я ведь вам столько объясняла…

– За то спасибо, конешно. Но сами посудите… – Петровна подняла глаза, жалобно сиявшие горечью и мукой. – Аня-то приедет, а я што скажу? Комнату, мол, получила. Выходит, и не хочу я жить с ними… как же так-то? А я как раз наоборот… вся душа к ним прикипела… мне без них и жизнь зазря получается. Вот как…

– Александра Петровна, как же вы не понимаете! Да ведь вы…

– Вы уж извините, а я… я, пожалуй што, пойду… вот как… – И с этими словами Петровна неожиданно поднялась со стула и направилась к выходу. – До свиданьица.

– Как?! Куда же вы?! – встала из-за стола Яновская. – Да постойте же…

– А значит, так, – серьезно проговорила Петровна, обернувшись в дверях. – Не сегодня-завтра Аня приедет, мы и ответим свое. А без Ани мне мало што понятно, а обижать ее – это мне никак не под силу… – И старуха вышла из комнаты.

Глава вторая

– Уйди… не могу я, не могу! – Аня не противилась, не отталкивала его, но сидела как в воду опущенная, полуотвернувшись к окну, низко опустив голову. – Господи, как ты меня мучаешь… и ведь стыдно-то как, сты-ы-ыдно…

Он все понимал и терзался не меньше ее, в то же время ничего нельзя было поделать с собой. Он с трудом оторвал свои губы от пульсирующей на ее исхудавшей шее голубоватой жилки, медленно открыл глаза, с тяжелой тоской выдохнул воздух.

– Не можешь? – потерянно прошептал он, как бы вовсе не спрашивая, а утверждая.

– Не могу, Яша… – Она повернулась к нему, из глаз ее навстречу ему засочились глухая горечь, любовь, мука, он любил эти глаза больше всего на свете, в них светились правда и преданность, в них укором стояла память, проклятая и светлая память.

– Я понимаю, – сказал он. – Я завидую.

Осторожный, нежный ее палец лег ему на губы:

– Не надо…