Яблоневое дерево

После этого он снова повернулся к борцам, больше не удостоив мальчика ни единым взглядом. Уходя, Отто наблюдал, как он мягко, но твердо раздает указания, периодически корректируя захваты и демонстрируя позиции.

Следующие недели Отто регулярно тренировался с Роландом в бойцовской секции «Спортклуб Лурих 02». Шеф смотрел лишь издалека, новички его не интересовали. Периодически Отто слышал его тихий жесткий голос, подходящий скорее человеку лет пятидесяти. Для молодежи он был старшим братом, умелым старым воякой, который, как и многие из его поколения, имел пристрастие к выпивке. Его прищуренные глаза напоминали бойницы, и он весь походил на покинутую крепость. Настоящим учителем для Отто стал Роланд. Он показал мальчику все приемы и хитрости. Отто становился все сильнее. После тренировки он проваливался дома в глубокий счастливый сон. И познавал все новые возможности собственного тела. Его сила росла день ото дня, и он знал, как ее правильно использовать. Он научился побеждать, быстро опрокидывать соперника и прижимать его обоими плечами к мату на протяжении трех секунд. Правила были простыми – бросать, швырять, укладывать. Нужно уронить противника, чтобы как можно скорее положить его на лопатки. Коронным приемом Отто стал бросок обратным захватом бедра. Он хватал противника за ноги и моментально поднимал его в воздух. Вскоре он хорошо освоил обманные приемы и проявлял удивительную фантазию, когда нужно было выяснить сильные и слабые стороны противника и воспользоваться ими. Он все больше наслаждался своим новым телом.

Дома отчим наблюдал за переменами в мальчике, словно уставший вожак. Однажды он поднял на Отто руку. И замер в этой позе, словно почувствовав приступ внезапной боли. Потом, тяжело дыша, отвернулся. Это случилось вскоре после ужина. Жуткую сцену видели все. Карл ушел или ускользнула лишь его тень? Только Отто видел, как слегка задрожали его ресницы.

Мир – а скорее, лишь перемирие – продлился недолго. Однажды вечером, когда изнуренный, но счастливый Отто вернулся домой и закрыл за собой дверь, его встретил тяжелый удар – из-за темноты отчим лишь слегка промахнулся мимо затылка мальчика. Резко дернув головой, Отто беззвучно опустился на пол. Карл замахнулся кухонным стулом, чтобы завершить начатое, когда его тело пронзила жгучая боль. Скуля, словно побитый зверь, он в ужасе выполз из коридора. Анна с поразительным спокойствием положила в печь раскаленную кочергу и осмотрела сына. Обработала ушибы и уложила его в постель. Остудила ледяной водой горячий лоб. Напоив его по глоточкам теплым молоком с медом, она посмотрела на него долгим взглядом. Он взял ее за руку.

– Не бойся, мама. Я могу трудиться до упаду. Всегда найду, где заработать. И смогу нас всех прокормить. Я разношу в четыре утра брикеты, но теперь у меня новая задумка. И тогда ты сможешь перевести дух. Ты не должна вечно на всех батрачить.

Анна с гордостью смотрела на своего единственного сына. Ему уже исполнилось тринадцать, и теперь он брился каждое утро. Она видела глаза и подбородок его отца, она видела своего погибшего мужа.

Странные времена. Они голодали в войну. Некоторые сыновья умерли прежде родителей, а другие родились уже после гибели своих отцов.

– Отто, – она взяла его за руку, – избавляйся от берлинского диалекта. Твой отец никогда на нем не говорил. Он был хорошим человеком. Он был цирюльником, брил и оперировал состоятельных людей. Когда за окном темно, мальчики должны спать. Если хочешь многого добиться, нужно сидеть и прилежно учиться, а не тягать брикеты.

Он любил руки матери. Зря она вышла замуж на этого типа. Отчиму Отто не доверял.

– Я слажу.

– Справлюсь, – улыбнулась она.

– Справлюсь.

– И мой голову, а то облысеешь, как отец.

– Не, мама, об мои волосы расчески сламываются, такие они густые.

– Ломаются, – поправила она.

– Ломаются.

4

– Чего надо?

Грубый мужчина осмотрел Отто с головы до ног.

– Уголь, – ответил Отто. Он спокойно выдержал испытующий взгляд.

– Носить или паковать? – мужчине было максимум лет двадцать пять, но выглядел он на пятьдесят. Черные лицо и ладони, широкие плечи, сильные руки. Его кожа была неровной и рябой, словно старый кожаный фартук. Отто пригляделся. Он откуда-то знал этого человека.

– И то и другое, – ответил Отто, широко расставив ноги.

Мужчина посмотрел на него. Потом коротко присвистнул.

– Пошли, пацан, посмотрим, работаешь ли ты так же хорошо, как болтаешь. Большинство из приходящих сюда молодцы на словах, а на деле никуда не годятся.

– Я не боюсь работы.

Откуда он знает этот голос? Отто слишком нервничал, чтобы задавать вопросы.

Они молча спустились по лестнице в черный как смоль подвал. Мужчина закашлялся от сажи. Отто все глаза сломал, пытаясь хоть что-то увидеть. Комната была заставлена стопками брикетов. Должно быть, хозяин безмерно богат.

– Когда ты начал работать с углем?

– Если верить моим костям, сотню лет назад.

– А как давно ты работаешь здесь?

Мужчина дал ему подзатыльник.

– Кто задает вопросы, я или ты?

Отто умолк.

– Перетащи тонну, лежащую сзади слева, сюда, к правой стене.

– Зачем?