Яблоневый шепот (СИ)

     - Его зовут Антон. Антон Никонов… Раньше он работал опекуном в поселке для богатых стариков, он меня и с Анной познакомил, кстати… Потом он завязал с этой работой и перебивался с одной работы на другую. В последнее время работал барменом, кстати, я видел его в том баре, куда мы с вами ходили.

     - Постой-ка, - Крашников не верил свои ушам, - этот бармен - улыбчивый парень невысокого роста, со шрамом над правой бровью?

     - Ну да… - Максим и Городовая уставились на Крашникова, - ты тоже знаком с ним?

     - Этот тот самый бармен, который подбросил тебе информацию о том, что Шумин был опекуном в деревне проклятых? Тот самый, который появился на горизонте как раз в то время, когда мы ожидали, что убийца может как-то проявить себя? – Городовая задавала вопросы уже понимая, что ответ будет утвердительным.

     - Да… - Крашников ошеломленно смотрел прямо перед собой. – Вот же гад! Как умело он  использовал меня в своих целях, дозировано подбрасывая ту или иную информацию… теперь я все понимаю… Какой же я идиот!!!

                Максим, не знавший о большей части расследования, переводил непонимающий взгляд от одного следователя к другому.

     - И что вам это дало? – наконец не выдержал он.

     - Это дало нам имя маньяка, орудующего в вашем захолустном городишке в течении целого месяца, - просто ответила Городовая.

     34

            Следующие двадцать четыре часа показались бесконечными и вымотали всех сотрудников полиции, задействованных в заключительном этапе расследования – аресты, допросы, опросы свидетелей, документальное оформление всех описанных мероприятий… Городовая просто ненавидела эту часть расследования, хотя благодаря именно этому заключительному этапу расставлялись все точки над i, порождая на свет всю картину расследования целиком.

               Главный подозреваемый, арестованный спустя каких-нибудь полчаса, после того как стало известно его имя, ждал ареста, жаждал его, чтобы поведать о совершенных убийствах всему миру. Он гордился ими, наслаждаясь каждой минутой допроса, длящегося восемь с половиной часов, во время которых он рассказывал обо всех совершенных деяниях в мельчайших подробностях, упиваясь оказанным ему вниманием. Многих из присутствующих на допросе буквально выворачивало наизнанку от отвращения к исповеди Антона Никонова. Только Городовая оказалась способной не дрогнув провести эти восемь с половиной часов, глядя в глаза чудовищу, выслушивая его отвратительные откровения. Своим нейтральным видом и словно безразличным  отношением к происходящему она еще больше раззадоривала преступника, стремящегося поразить до глубины души каждого, кто слышит его историю, тем самым толкая его на еще большую откровенность  о леденящих кровь подробностях убийств.

               Его история началась задолго до первого убийства в этом городке. Ненависть ко всему окружающему миру копилась в душе парня годами, не находя выхода. Он невероятно стыдился своей матери в детстве – она была не красивой, кроме того – пьющей калекой. Когда она вырубалась от количества выпитого в своем инвалидном кресле, мальчик пытался ухаживать за ней – расчесывать, подкрашивать косметикой, даже умывать и переодевать в чистую одежду. Но когда она просыпалась, то всегда оказывалась в бешенстве от того, что сын прикасался к ней. Она называла его извращенцем и снова возвращалась к своему отвратительному внешнему виду. Изредка появлявшийся в доме отец, никогда не относился к мальчику, как к родному сыну. Антон не знал – для чего приходил отец, но в его понимании лишь для того, чтобы поиздеваться над мальчиком и его матерью. Он унижал их, оскорблял, расшвыривал их вещи по дому, явно заводясь от всего этого, он смеялся над образом жизни матери и сына, а когда мать огрызалась, то еще и избивал их обоих. Конечно же, слухи об этой семье доходили до внешнего мира, и патронажные медсестры, по плану навещавшие женщину-инвалида, проживавшую с несовершеннолетним ребенком, зачастую видели безобразный бардак в квартире и то, как невероятно избит и голоден мальчик, но позиция невмешательства в чужие проблемы – всегда была священной традицией местного населения.

                  Каждый день серой, безрадостной, а порой отвратительной жизни Антона добавлял по капле ненависти в копилку, которая в конце концов переполнилась и породила на свет монстра. Мужчина не знал, в какой период жизни это произошло, но Городовая уловила переломный момент в его истории.