Яблоня

— Об этом я тоже собирался спросить, — подхватил Гарри. — Почему домовые эльфы должны исполнять желания хозяев? Вы ведь умные, здравомыслящие существа. Зачем вы взвалили на себя обязанности слуг? Почему не принимаете собственные решения?

Ими откинулась на спинку стула, поудобнее устраивая на коленях круглый животик.

— Вы не знать истории, Гарри Поттер. Домовики жили в лесах и заботились о волшебниках. Но потом они увидели, что маги живут в домах, и им это очень понравилось. Давным-давно домовики заключили с волшебниками сделку: жить в домах, а за это помогать людям. Домовые эльфы очень любят дома, — заявила Ими так, будто это все объясняло.

Гарри задумался. О чем она умалчивает?

— Так домовики привязаны к дому или к его обладателю?

— Ах, догадливый волшебник! — с одобрением закивала Ими. — Многие маги забывать и думать, что домовики повинуются им. Домовики тоже иногда забывать, — сердито заметила она.

— Подождите, — растерялся Гарри, — но, если Добби привязан лишь к дому, а не к хозяину, почему он вел себя плохо, пытаясь помешать мистеру Малфою?

— Он провиниться, но не поэтому, — нетерпеливо произнесла Ими. — Он поставить жизнь волшебника под угрозу! Это очень плохо! Очень!

— Вот оно что, — протянул Гарри. — А если я спрошу, согласны ли вы — сами, без уговоров — воевать с нами против Волдеморта, то вы не сможете? Даже если захотите?

Ими раздраженно вздохнула и щелкнула пальцами. В воздухе появился поднос с чайным сервизом. Старушка подняла палец. Три чашки сами наполнились чаем, молоком и сахаром (Гарри заметил, что домовики потребляют огромное количество сладкого) и разлетелись к собравшимся.

— Вы, маги, такие простодушные, — сказала Ими, шумно выпив чай и похлопав ушами. — Добби подвергнуть риску жизнь волшебника, которому хотел помочь; это очень неправильно! Особенно когда он проклясть метлу Гарри Поттера! — она гневно посмотрела на домовика, который совсем скрючился и пытался стукнуться головой о спинку стула, но та была обтянута плотной тканью, которая смягчала удары, да и Гарри, увидев его попытки, беззвучным заклинанием придал набивке дополнительный объем.

— Значит, вы сможете воевать, если захотите? — повторил юноша.

— Мы не привыкли воевать, — отрезала Ими.

— Но защищать дом вы согласны?

— Домовые эльфы уже много веков охраняют свои дома, — гордо ответила Ими. — У нас это замечательно получается!

— И хогвартские домовики тоже согласятся?

— Если Гарри Поттер попросит, Добби будет и защищать, и нападать! Какая честь — воевать рядом с вами, Гарри Поттер, сэр! — энергично затряс ушами домовик.

— Это для меня честь, Добби, — сражаться рука об руку с тобой и другими домовыми эльфами, — искренне сказал Гарри. — Я не хочу подвергать вас опасности. Не знаю, станет ли жизнь домовиков лучше, если Волдеморт победит, поэтому ума не приложу, чем завлечь вас на свою сторону…

— В самом деле, — возразила Ими, — одно то, как вы с нами разговариваете, — великий почет, Гарри Поттер. Большинство магов предпочитает не помнить о нашем существовании.

Гарри пристально взглянул на старушку.

— Мне кажется, домовики частенько этому способствуют, — заметил он.

— И снова вы правы! — хихикнула Ими. — Мы не хотим, чтобы волшебники вмешивались в наши дела!

Гарри улыбнулся и налил ей и Добби еще чаю.

— Теперь, когда вы знаете, почему я любопытствую, не расскажете ли мне немного о своей магии?

Гермиона подошла к теплице. Увидев в запотевшее стекло работающего Невилла, она постучала и, войдя, быстро притворила за собой дверь, чтобы не выпустить из помещения тепло. Началась метель, и крупные снежинки усеивали мантию девушки.

— Невилл, — тихо позвала она.

— Одну минуту, — ровно отозвался юноша, не отрываясь от работы.

Гермиона смотрела, как он пересаживает растение, умелыми пальцами распутывая корни, как бережно опускает его в горшок побольше и засыпает свежей землей. Утрамбовав чернозем и водрузив горшок на один из огромных столов, освещенных зачарованными лампами, Невилл вытер руки старым полотенцем, повесил его на гвоздь и обернулся к Гермионе.

— Что случилось? — вежливо, но без особого интереса спросил он.

У Гермионы пересохло во рту. Девушка облизнула шершавое небо языком.

— Я хотела извиниться… — начала она.

Прыснув, Невилл подхватил следующий цветок.

— Не стоит извиняться: ты лишь высказала то, о чем думают все.

— Не все, между прочим, — изумилась безразличию в его голосе девушка.

— Только не говори, что я тебе нравлюсь. Я не поверю, — безмятежно объявил Невилл, вынимая цветок с осторожностью, в отличие от легкости, с которой только что таскал тяжелую фаянсовую посудину. Корни растения оказались ядовито-фиолетового цвета.

— Гарри сказал, что ты красавец и что он волнуется о том, насколько привлекательным тебя может найти… его партнер.

Горшок грохнулся на пол.

— По-моему, у них и без меня забот полон рот, — залившись краской, сказал Невилл. — И не только забот, — тихонько прибавил он.