Яблоня

В сердце было пусто, как будто из него выгребли разом все эмоции. Кристиан знала, почему не идет домой, но не собиралась признаваться себе в этом; часы текли, пока она размеренно занималась бесконечной канцелярской волокитой.

Внезапно тишину разорвал стук в дверь; капитан резко подняла голову, не ожидая гостей.

– Мэм? Я увидел свет в вашем окне и решил прийти, мэм.

Голос звучал приглушенно, словно его обладатель до сих пор не был уверен, стоило ли ему приходить.

– Алексис? Почему ты до сих пор тут?

– Я услышал от офицера Куинси о новом трупе и решил дождаться, когда его привезут в морг, чтобы как можно быстрее провести исследование. Я как раз закончил и собирался идти домой, когда увидел, что вы еще не ушли.

Кристиан тяжело вздохнула. Она хотела прочитать ему лекцию о том, что нельзя постоянно задерживаться на работе, но сейчас была не в том положении, чтобы говорить нечто подобное.

– Заходи.

Он робко протиснулся в дверь, прижимая к себе кипы бумаг.

– Боюсь, мы имеем дело с серийным убийцей… – он неуверенно положил результаты исследования на стол. – Транквилизаторы, найденные в крови жертвы, полностью идентичны тем, что я нашел сегодня утром.

– Эта девушка тоже была под транквилизаторами?

– Да, но их недостаточно для того, чтобы вызвать у нее полностью бессознательное состояние. Я обнаружил следы от веревок, свидетельствующие о том, что погибшую связали. Более того, судя по отсутствию трупных пятен на запястьях, можно предположить, что смерть наступила, пока она была еще связана – кровь не успела прильнуть к рукам, чтобы капилляры переполнились. Огнестрельное ранение – в этот раз одно – сразу привело к смерти. Я отослал пули на экспертизу, но и сейчас практически уверен, что оружие использовалось то же самое. Сопутствующие выстрелу компоненты также обнаружены и на привезенных вами образцах, так что место обнаружения тела и место преступления совпадают. Но, к сожалению, никаких других следов я не нашел.

– А расстояние выстрела?

– В упор.

Взгляд Кристиан потяжелел.

– Что-нибудь еще?

– Ну… – Алексис замешкался, теребя руки. – Они обе были с темными волосами, мэм.

– Вот как.

– Я просто хотел сказать, что вам стоит быть осторожнее, учитывая…

Кристиан потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он хочет сказать.

– Ты думаешь, это может как-то коснуться меня?

– Я… Простите, мэм. Просто мало ли, как он выбирает своих жертв.

– Я гораздо старше них. Пока что выбор убийцы пал на двух молодых девушек, так что…

– Я все равно беспокоюсь за вас.

– А я беспокоюсь за тебя, Алексис. Ты всегда засиживаешься допоздна, и это плохо сказывается на твоем здоровье. К тому же, тебе приходится возвращаться домой ночью. Ты же знаешь, что я не хочу, чтобы с моими подчиненными что-то случилось.

– Но вы тоже сейчас здесь.

Она вздохнула, поднимаясь со стула.

– В таком случае, нам обоим пора уйти отсюда.

Она медленно раскачивалась на качелях, глядя на пустую детскую площадку. Проводив Алексиса, Кристиан так и не смогла заставить себя пойти домой, и теперь бездумно рассматривала разноцветные башенки. Светила луна, и обычно оживленные песочницы и горки сейчас казались неестественно заброшенными.

Она никогда не пришла бы сюда днем. Только сейчас, в эти сюрреалистичные мгновения, Кристиан могла прочувствовать пустоту этого места, так резонирующую с ее собственной. Казалось, будто все дети города, привыкшие играть тут, внезапно исчезли, и капитан смотрела вперед, медленно смиряясь с мыслью о том, что ей некого терять.

У нее никогда не было детей. Они с мужем просто не успели: в один из ненастных дней он не вернулся домой, и по прошествии полугода пропавшего без вести объявили мертвым. Кристиан осталась вдовой; она была тогда еще совсем молодой, прошла всего пара лет с начала их брака.

Кристиан вновь вспомнила сегодняшний разговор с Фледелем. Было очевидно, к чему он клонил – по этой же причине она сидела здесь, не в состоянии пойти домой. Никто не ждал ее там. Белые стены и абсолютная тишина – единственное, что встречало ее каждый раз, когда она возвращалась с работы. Ни радостных возгласов, ни объятий…

Ее душили злость и обида. Сержант посмел влезть не в свое дело, но хуже всего было то, что она ничего не могла противопоставить его словам. Ей казалось, что она прекрасно справляется, но сейчас она сидит на качелях посреди ночи, и ее плечи опущены от отчаяния.

На мгновение ей захотелось прикоснуться к кому-то столь сильно, что она была готова найти любого, кто согласиться разделить с ней это одиночество, но осознав, о чем думает, резко помотала головой. Отвратительнейшая мысль. Несмотря на это, Кристиан продолжала сидеть, размышляя о чужом тепле – хотя бы о крепких объятиях, которых не ощущала уже долгие годы. Но она знала, что просто не сможет подпустить к себе кого-то настолько близко.

Кристиан отталкивала всех, кто мог бы помочь ей.

Она встала с качелей, чтобы вернуться в свою пустую квартиру.