Ячейка 21

– Она лежала где-то здесь. В каком-то там отделении… Короче, мне только что звонили из управления. Она достала оружие, оглушила охранника и пропала. По-видимому, она сейчас где-то поблизости.

– Что это на нее нашло?

– Ничего не знаю, только то, что сказал.

Лиса Орстрём положила на стол фотографию номер тридцать два. Она взглянула на полицейских и показала на потолок:

– Там.

– Что?

– Там наверху у нас хирургия.

Посмотрев на белый потолок, Гренс уже вышел было в коридор, когда Свен взял его за плечо:

– Эверт. У меня есть стопроцентные свидетельские показания против Ланга.

Неуклюжий здоровяк замер в дверях. Он обернулся, кивнул Лисе Орстрём, улыбнулся Свену:

– Ну вот, Анни.

– Что ты говоришь?

– Да так, ничего.

Свен непонимающе взглянул на Эверта, затем повернулся к Лисе Орстрём, легонько коснулся ее плеча и сказал:

– Вам необходима защита.

Все это случилось сразу после ланча в среду, пятого июня.

Эверт Гренс и Свен Сундквист поспешили по многочисленным лестницам и коридорам Южной больницы с шестого на седьмой этаж.

Да уж. Утро выдалось тревожное.

Они все время шевелились. Все пятеро. Осторожно разминали ноги, медленно склоняли голову то к одному плечу, то к другому. Как будто они хотели ей напомнить о своем существовании, но не решались заговорить.

Лидия понимала, что они чувствуют, но не обращала внимания. Она знала, как тяжело дышать, когда ты стоишь на полу на коленях и пытаешься смотреть снизу вверх на того, кто присвоил себе право распоряжаться твоим телом. Она помнила и паром «Стена Балтика»,[12] и как страх смерти заглушает естественное желание закричать, позвать на помощь.

Внезапно один из них упал головой вперед.

Один из студентов-медиков потерял равновесие и выпал из круга, который они образовали. Пять человек на коленях вокруг стола с мертвецом.

Лидия резко направила на него пистолет.

Он лежал в неудобной позе, уткнувшись лицом в пол, колени по-прежнему на полу, руки крепко связаны за спиной. Он плакал от страха. Он никогда раньше ни о чем таком не думал: жизнь как-то шла сама собой, происходили в ней разные события. А теперь он увидел, что она может прерваться. Прямо здесь и сейчас, а ведь ему только двадцать три, и так хотелось жить… Его трясло.

– On knee!

Лидия приблизилась к нему вплотную и приставила к затылку пистолет:

– On knee!

Он медленно поднялся и снова встал на колени, все еще рыдая: слезы текли по щекам.

– Name!

Он молча смотрел на нее.

– Name!

Он не мог отвечать, слова застревали у него в горле.

– Name!

– Йохан.

– Name!

– Йохан Ларсен.

Она наклонилась к нему, крепко прижала дуло к его лбу. Как те мужчины на пароме.

– You on knee! If again. Boom! – сказала она.

Он стоял на коленях не дыша, из последних сил держа спину прямо. Он не мог унять дрожь, пока наконец струйка мочи не потекла у него по правой ноге, намочив брюки. Но он этого даже не заметил.

Лидия взглянула на каждого из них. Они по-прежнему не смотрели ей в глаза. Не смели. Она подняла с пола пакет с логотипом ICA, вытащила сверток с пластитом и детонаторами. Подошла к небольшому столу из нержавеющей стали и принялась разминать бежевую массу той же рукой, в которой держала пистолет. Половину она тоненькой колбаской прилепила по периметру двери, а вторую – прямо на людей, которые покорно стояли на коленях. У каждого на затылке и плечах теперь было немного смерти бежевого цвета.

Здесь она пробыла уже почти двадцать минут. А до этого минут десять добиралась до морга из своей палаты.

Она понимала, что ее исчезновение наверняка уже заметили.

Понимала, что в полицию уже наверняка позвонили.

Понимала, что ее ищут.

Лидия подошла к студентке. Той самой, что была так похожа на нее саму – и возрастом, и ростом, и телосложением, и светлыми с рыжинкой волосами средней длины.

– Police!

Лидия показала мобильный телефон, который вытащила у одного из них из кармана, повертела им прямо перед носом у девушки. Потом положила руку на взрывчатку, которой было облеплено плечо студентки, напоминая о том, кто здесь хозяин, и развязала ей руки.

– Police! Call police!

Девушка не знала, как поступить. Она боялась неправильно понять, сделать что-то не то. И беспокойно оглянулась, ища поддержки у седовласого.

Он, как и в прошлый раз, сказал намеренно спокойно, не выдавая своего страха:

– Она хочет, чтобы ты позвонила в полицию.

Студентка кивнула: она наконец поняла, что от нее требуется.

Седовласый заставил себя так же спокойно произнести еще несколько слов:

– Давай. Звони. Набирай один-один-два.

У бедняжки дрожали руки, она уронила телефон на пол, подняла его, принялась набирать, ошиблась, извинилась, метнув испуганный взгляд на Лидию, и в конце концов нажала правильные цифры: один-один-два. Лидия услышала щелчок соединения, довольно кивнула, взяла у девушки трубку и прижала ее к уху седовласого.

– Talk![13]

Врач кивнул. Он ждал, когда ему ответят. Его лоб покрылся испариной.

В комнате стояла полная тишина.

Так прошла минута.

Затем в трубке раздался голос дежурного.

Врач произнес:

– Соедините с полицией.