Ячейка №30

И система транспорта позволяет добраться до любой точки свет в считанные минуты, где она только проложена. Самолеты оказались бесполезны в долгосрочной перспективе, поэтому большую часть земли окутывают длинные тоннели с поездом внутри, движущимся на гиперзвуковых скоростях. Телепортация в рамках одной планеты оказалась слишком дорогой и бесперспективной затеей, поэтому про нее быстро забыли, тем самым оставив везде подобные тоннели. Я должен везде оставить свой цифровой след, чтобы сбить его с любых подозрений о том, что я задумал.

ДНК на останках животных хранится всего примерно 5 веков, но с моей смерти прошло уже 10 веков, поэтому восстановить свою ДНК не представляется возможным без вмешательства особых приборов.

Я БЫ НИКОГДА НЕ СМОГ УНИЧТОЖИТЬ СВОЕ ТЕЛО.

Воскресили такое количество вымерших видов с современными достижениями науки, а восстановить всего одну цепь моего генома будет гораздо проще. Величайшее чувство спустя столько лет приблизиться к тому, что стоило стольких ресурсов, что стоило столько времени. Ныне нет более и мысли о том, что рай при его существовании не был бы самым скучным местом в мире, ведь каждый там видел бы все его окружающее по тысячи, сотне тысяч раз, что уничтожало бы его интерес к жизни. Наш интерес к жизни подогревает СМЕРТЬ, осознание того, что рано или поздно мы УМРЕМ. Только она заставляет нас двигаться в жизни, ведь иначе мы бы просто теряли день изо дня, понимая, что еще бесконечное количество таких дней, бесконечное количество таких возможностей, бесконечное количество таких идей. Поэтому большинство бы не видели смысла в чем-то, что нужно сделать сейчас, и откладывали бы это на потом, остановившись в развитии вовсе. Тебя сводит с ума осознание того, что ты бессмертен, что тебе попросту плевать на все. Дело не в куче родственников, что не были бессмертными, а в куче, которую я видел сто тысяч раз, что просто надоела мне, что просто уже не имеет никакого смысла. Если бы я не имел какой-то цели в своем существовании, то сошел бы с ума гораздо быстрее, вероятно.

Техника парка, при проникновении туда, легко показывает мне, как восстанавливать белковые цепи ДНК, которые уже слишком давно разрушились. Это знание общедоступно, но никто им не воспользуется, конечно, кроме меня. Однако и здесь есть некоторые попытки переиграть меня – я абсолютно не понимаю, как это делать, ведь вся информация, что может мне позволить кодируется и передается мне лишь в таком виде, и не может быть дешифрована мной. При некоторых условиях техника же воспринимает подобную информацию без каких-либо усилий, а я выступаю лишь как посредник между ними.

Омикроны, что удивительно, но очень плохо воспринимают высокие температуры, поэтому их кожу можно проткнуть даже металлом, к которому выработалась адаптация, если он сильно нагрет, но даже так он способен пройти лишь 4-5 миллиметров внутри человека.

Одной цепью ДНК не ограничилось, поэтому пришлось восстанавливать целый орган с кровью. Это мое сердце сейчас создается для меня же почти тысячу лет спустя, а я никогда бы не подумал даже о таком. Слишком многое произошло, о чем я даже подумать не мог. Я составил модель биения собственного сердца, поскольку оно модифицировано, то бьется без участия организма, небольшая установка, которая будет иногда греть мне душу.

При движении частиц через камеру, наполненную парами спирта, они становятся центрами конденсации для пара, поэтому на их пути остаются маленькие капельки, которые позволяют узнать как, и куда летела частица, обычно такую камеру называют камерой Вильсона.

Я ни в коем случае не позволю Высшему Интеллекту увидеть собственные мысли, однако мы и есть ваши ошибки, мы и есть ваши действия, мы то, что вы должны увидеть в стороне от себя, понять саму глубинную тьму души своей, чтобы низвергнуть ее, потеряв навсегда. Мы всего лишь ваши внутренности, выпущенные наружу еще одной попыткой уничтожения Нуля, иначе никто из вас попросту не обратит на нас внимание. Мы абсолютизированы для того, чтобы выиграть.

Полнейшая темнота в подвале, в котором не работает даже вычислительная техника, ведь слежка сейчас – проигрыш для меня.

И когда я получаю две ампулы, способные уничтожить адаптивную способность любого Омикрона на лице моем появляется радость, вместо типичного для него безразличия. Остается их только проверить на работоспособность. Раскаленная игла протыкает тело Нуля, а потом я ввожу внутрь препарат, способный перевернуть судьбу Т-Федерации с ног на голову. И беру со стола тот же пистолет, которым стрелял ранее.

Пуля летит прямиком к Нулю, а после проделывает в нем отверстие, и из него начинает бежать кровь, а его пульс усиливается от стресса, который он переживает.

И тогда, на моем высохшем лице, из засорившихся слезных каналов бегут слезы, слезы счастья, победы, спустя столько лет я смог переиграть самого себя в этой невероятно сложной игре.

Нуль также висит неподвижно в этой рамке, пока его тело истекает кровью.