Ячейка

Долго шел спор. Надо было все взвесить, обдумать. Ведь шли нетореной дорожкой в новую, еще никем не ведомую жизнь.

За полночь единогласно приняли предложение докладчика:

1. Одобрить линию партии на коллективизацию,

2. Всем комсомольцам вступить в колхоз «Бугорки» и заразить молодым энтузиазмом всех членов артели,

3. Рекомендовать в правление колхоза: секретаря ячейки Гришку Левтеева и его зама по ячейке и сельсовету Саньку Камчугова.

2 Как Гриша Левтеев в районный актив безбожников попал

Шел 1929 год. В Пухово для усиления антирелигиозной работы прибыл заведующий агитационно-пропагандистским отделом райкома ВКП(б) товарищ Тарасов, вызвал секретаря комсомольской ячейки Левтеева и говорит:

— Ну, «комсомольский бог», пошли в церковь. Как-то надо решать ваш спор с церковниками.

— Да, действительно дело затянулось, Молодежь требует церковь под клуб, а богомольцы нудят: «Не мешайте нам молиться», — пояснил обстановку Григорий.

Когда подошли к церкви, то услышали, как на церковной колокольне дежурившие по противопожарному делу комсомольцы Палька и Лиза под балалайку громко напевали частушки:

Поп наш Геннадий объелся оладий,
Не слазит с палатей, объединительно!
Объединительно! Объединительно!

— Это что еще за концерт? Так-то вы ведете антирелигиозную работу? Безобразие! За такое вас надо строго наказывать, — возмутился Тарасов.

Но, как говорится, беда не приходит одна. Санька Качугов и Колька Стеников ухитрились отца Геннадия напоить допьяна. Завалили его в двуколку-таратайку, как куль, и поехали по селу. Санька правит лошадью, а Колька сидит на попе и, дергая его за длинные волосы, голосит:

Поп наш благочинный
Пропил тулуп овчинный
И ножик перочинный.

Возвысив голос до самой высокой ноты, хором выводят:

Непростительно!
Непростительно!
Опьянительно!

С таким-то концертом подкатили они совсем не вовремя к церковной ограде, Тарасов от возмущения — зашелся:

— Гнать! Гнать их из комсомола вместе с секретарем ячейки!

Григорий, столкнув Саньку, помог попу встать на ноги.

Оказавшись на земле, отец Геннадий, добродушно улыбаясь, пробормотал:

— Силком споили озорники, а теперь что? Я поп-расстрига.

И пошел шаткой походкой в церковную сторожку отсыпаться. А Тарасов, не слушая Гришку, бегом в сельсовет. С ходу вызвал по телефону секретаря райкома партии товарища Семенова. Сгустил, как водится, краски об извращении антирелигиозной работы, убедил его немедленно рассмотреть этот вопрос на бюро райкома партии.

Так нежданно-негаданно в канун чистки партии на Гришу свалилась беда: нести ответственность «за извращение линии партии по антирелигиозной пропаганде», А что сделаешь, коли все факты налицо, Вечером собрался в Совете актив.

— Да что это за напасть такая, было бы за что, а тут в «чужом пиру похмелье», — возмутился секретарь Совета Костя и взялся помочь составить план оживления безбожной работы по-настоящему, без перегибов.

— Я с учительницей Наташей буду готовить диспут с попом на тему «Есть ли бог?» и что религия есть опиум народа.

И записал это первым пунктом плана, А добросердечная Улита Максимова вносит еще предложение:

— Заодно проведи и спор с табачниками и пьянчугами о вредности табака и водки.

Костя удивился:

— Ты же сама куришь и водкой не брезгуешь?

— Вот потому-то и надо спор учинить, худо это или добро? Оно, коли постоянно будем о том спорить, может, и до нашего ума дойдет, А так-то разве бросишь эту отраву? — чистосердечно призналась Улита.

— А мы давайте в пустом здании белозерского магазина клуб безбожников организуем, — внесла предложение Шура Меньшикова.

Ее поддержали главные виновницы — Палька и Лиза.

— Мы сегодня же там все вымоем и кое-чем обставим.

Нестор Федотович принес в ячейку газету «Красный Курган»:

— Вот читайте, перепишите на большой лист или фанеру и на стенку «Клуба безбожников» повесьте.

Шура берет газету и читает:

«Придет зима холодная,
Вздохнем мы от забот,
Наше времечко свободное
Пусть газетушка займет.
То дождливо, то нет дождичка.
Есть сомнение — есть ли бог?
Без гаэетушки «Безбожника»
Как сапожник без сапог».
(Дядя Гвоздь.)

На бюро райкома Гришка ехал не с пустыми руками, а с хорошо продуманным планом антирелигиозной работы на селе.

На заседании бюро после информации Григория о «великом переломе всей антирелигиозной работы в с. Усть-Суерском» Тарасов вел себя не так уж агрессивно и даже проявил снисходительность, сказав:

— В проекте мы записали Григорию Левтееву строгий выговор в личное дело но, учитывая резкий перелом в их работе к лучшему, я вношу предложение оставить выговор без — занесения.