Яд

Неслышно ступая, я вышел из комнаты и взял на кухне маленький острый нож. Я положил его в карман брюк на тот случай, если что-то произойдет, пока мы обдумываем план действий. Если Гарри кашлянет, пошевелится или сделает что-нибудь такое, что испугает змею и она его укусит, то я надрежу место укуса и высосу яд. Я вернулся в спальню. Гарри по-прежнему был недвижим, и пот струился по его лицу. Он следил за тем, как я иду по комнате к кровати, и я понял, что ему не терпится узнать, что я затеял. Я остановился возле него, обдумывая, что бы предпринять.

-- Гарри, -- сказал я, почти касаясь губами его уха, чтобы он мог расслышать мой шепот, -- думаю, что лучшее, что я могу сделать, -- это очень осторожно стянуть с тебя простыню. А там посмотрим. Мне кажется, я смогу это сделать, не потревожив змею.

-- Не будь идиотом. -- Голос его прозвучал бесстрастно. Каждое слово он произносил медленно, осторожно и чересчур мягко, и фраза не прозвучала грубо. Все, что он хотел выразить, я увидел в его глазах и в уголках его рта.

-- Но почему?

-- Она испугается света. А там темно.

-- Тогда как насчет того, чтобы быстро сдернуть простыню и сбросить змею, прежде чем она успеет укусить тебя?

-- Почему бы тебе не пригласить врача? -- спросил Гарри. Его взгляд выражал то, о чем я бы и сам мог догадаться.

-- Врача? Ну конечно. Вот именно. Сейчас вызову Гандербая.

Я на цыпочках вышел в холл, разыскал в телефонной книге номер Гандербая и попросил телефонистку побыстрее соединить меня с ним.

-- Доктор Гандербай? -- сказал я. -- Это Тимбер Вудс.

-- Хэлло, мистер Вудс. Вы еще не спите?

-- Послушайте, не могли бы вы немедленно приехать? И захватите сыворотку от укуса змеи.

-- Кто укушен? -- Вопрос был задан так резко, будто у меня выстрелили над самым ухом.

-- Никто. Пока никто. Гарри Поуп в постели, а на животе у него лежит змея и спит -- прямо под простыней.

Секунды три в трубке молчали. Потом медленно и отчетливо Гандербай произнес:

-- Передайте ему, чтобы он не шевелился. Он не должен ни двигаться, ни разговаривать. Вы понимаете?

-- Разумеется.

-- Я сейчас буду! -- Он положил трубку, и я отправился назад, в спальню. Гарри следил за тем, как я приближаюсь к нему.

-- Гандербай сейчас будет. Он сказал, чтобы ты не шевелился.

-- А что он, черт побери, думает, я тут делаю?

-- Слушай, Гарри, и он сказал, чтобы ты не разговаривал. Вообще не разговаривал. Да и я тоже.

-- Почему бы тебе тогда не заткнуться? -- Едва он сказал это, как уголок его рта быстро задергался, и продолжалось это какое-то время после того, как он замолчал. Я достал платок и очень осторожно вытер пот на его лице и шее, чувствуя, как под моими пальцами подергивается та мышца, которая служит для выражения улыбки.

Я выскользнул на кухню, достал лед из морозилки, завернул его в салфетку и принялся разбивать на мелкие кусочки. Мне не нравилось, что у него дергается уголок рта. Да и то, как он разговаривал, мне тоже не нравилось. Я вернулся в спальню и положил на лоб Гарри мешочек со льдом.

-- Так тебе будет лучше.

Он сощурил глаза и, не раскрывая рта, резко втянул в себя воздух.

-- Убери, -- прошептал он. -- У меня от этого начинается кашель. -Мышца, служащая ему для выражения улыбки, снова задергалась.

По комнате скользнул луч света. Это Гандербай повернул свою машину к бунгало. Я вышел встретить его, держа в обеих руках мешочек со льдом.

-- Как дела? -- спросил Гандербай и, не дожидаясь ответа, прошествовал мимо меня; он прошел через веранду, толкнул дверь с сеткой и ступил в холл. -- Где он? В какой комнате?

Оставив свой чемоданчик на стуле в холле, он последовал за мной в комнату Гарри. На нем были мягкие тапочки, и передвигался он бесшумно и мягко, как осторожный кот. Скосив глаза, Гарри наблюдал за ним. Дойдя до кровати, Гандербай посмотрел на него сверху впил и улыбнулся со спокойной уверенностью, кивком головы дав Гарри понять, что дело тут простое и не о чем беспокоиться, а нужно лишь положиться на доктора Гандербая. Затем он повернулся и вышел в холл, а я последовал за ним.

-- Прежде всего попытаемся ввести ему сыворотку, -- сказал он и, раскрыв свой чемоданчик, занялся необходимыми приготовлениями. -Внутривенно. Но мне нужно быть осторожным. Он не должен дрогнуть.

Мы прошли на кухню, и он прокипятил иглу. Взяв в одну руку шприц для подкожных впрыскиваний, а в другую -- небольшой пузырек, он проткнул резиновую пробку пузырька и начал набирать в шприц бледно-желтую жидкость. Потом протянул шприц мне.

-- Держите, его, пока он мне не понадобится. Он взял свой чемоданчик, и мы вернулись в спальню. Глаза Гарри были широко раскрыты и блестели. Гандербай склонился над Гарри и очень осторожно, будто имел дело с кружевом шестнадцатого века, закатал ему до локоть рукав пижамы, не пошевелив руку. Он проделал все это, не касаясь кровати.

-- Я сделаю вам укол, -- прошептал он. -- Это сыворотка. Вы почувствуете слабую боль, но постарайтесь не двигаться. Не напрягайте мышцы живота.

Гарри взглянул на шприц.