Яд

Итак, в это серое утро урок греческого языка протекал спокойно и мирно. Тот, кто не хотел отвечать, ссылался на нездоровье, и тогда ёж выискивал другого ученика, который был бы способен выдержать его напор, и сидел, вооруженный переводом, словарем и примечаниями.

В девять часов ёж собрал все свои вещи и пошел в другой класс.

Следующий урок тоже прошел тихо и мирно. Это был час адъюнкта Борринга с его перьями. Помимо географии, он преподавал историю. Так как в классе теперь остались только латинисты — Толлейв и Рейнерт стали моряками, остальные просто исчезли, — ученики отвечали только с помощью подсказки.

Историю Борринг преподавал по своей особой методике. Обычно он спрашивал ученика именно так, как спросил сегодня Мариуса, вызвав его отвечать:

— Скажи, Мариус, в каком году счастье отвернулось от Карла Двенадцатого?

Мариус неплохо вызубрил отрывок о Карле Двенадцатом, но он позабыл, что счастье отвернулось от Карла в 1708 году. И поэтому Мариус промолчал.

Подув на очиненное перо, Борринг снова спросил:

— Ну, когда от Карла отвернулось счастье?

Тут Абрахам подсказал Мариусу. И Мариус, к всеобщему удовлетворению, вспомнил, что счастье отвернулось от Карла в 1708 году. И тогда все остальное сошло гладко.

Между тем в классе стало невыносимо жарко. Мортен Толстозадый накалил печку докрасна. И в перемену пришлось открыть все окна.

Начался урок норвежского языка. Это занятие вел ректор. Он вошел в класс с тетрадями для сочинений и тотчас спросил:

— Кто подкладывал дрова в печку?

Ответа не последовало, и тогда ректор повторил свой вопрос, но уже более строгим тоном.

Первый ученик класса Брок ответил:

— Мне кажется, что дрова в печку подкладывал Мортен Крусе.

Ректор сердито сказал Мортену Толстозадому:

— Так вот ты чем занимаешься! А ну, подойди сюда и отыщи мне тот параграф школьных правил, где говорится, что ученики должны сами топить печи!

Квадратный и грузный Мортен подошел к картону со школьными правилами и уставился на них.

— Ну, ну, голубчик, отыскивай поскорей этот параграф! Или тебе надо помочь в этом?

Тут ректор одной рукой дернул Мортена за ухо, а другой рукой указал на какой-то параграф и при этом сказал:

— Читай пятый параграф! Но читай громко и отчетливо.

Басовитым голосом Мортен стал читать:

— «Параграф пятый… В школьном помещении ученик должен тотчас же отправиться на свое место и никогда не учинять шума или беспорядка. Он также никогда не должен покидать свое место без разрешения».

— Ну-с, — сказал ректор, — теперь ты сам видишь, как ученик должен вести себя в классе! Но, может быть, по-твоему тут что-нибудь сказано относительно печки с дровами? А?

Ректор все более и более тянул вверх ухо Мортена, так что Мортену пришлось встать на цыпочки.

В классе поднялся хохот. Ректор велел Мортену занять свое место.

Между тем Брок роздал тетради для сочинений, заглянув в каждую из них, чтоб узнать отметки.

Мариус получил четыре с половиной, что при двенадцатибалльной системе было немного хуже, чем обычно. В общем, эта отметка для Мариуса была маленьким разочарованием. Ему понравилась тема — она была сформулирована так пространно, что сам заголовок, если написать его большими буквами, должен был занять четверть страницы. А маленькому Мариусу всегда лишь с большим трудом удавалось писать достаточно длинные сочинения.

Тема звучала так: «Сравнение Дании с Норвегией с учетом природных данных этих стран и характера и рода занятий народов».

Критику сочинений ректор начал со слабых работ. Он сказал маленькому Мариусу.

— Ты, Мариус, пишешь удивительно плохо. И что за глупости ты нагородил на этот раз? Посуди сам. Ты написал: «Когда сравниваешь Норвегию с Данией, то видишь большое различие между этими странами. Норвегия — гористая страна. В Данни, наоборот, равнинная местность. В Норвегии, где преобладают горы, развито горное дело, которого нет в Дании, потому что там нет гор. К тому же в гористой стране всегда имеются долины…»

Укоризненно покачав головой, ректор сказал:

— Ах, дорогой маленький Мариус, все это, конечно, верно, что ты написал, даже совершенно верно, но ведь нет необходимости рассказывать о том, что и так всем ясно. Твое сочинение, Мариус, выглядит незрелым, печально незрелым…

Ректор с огорчением заходил по классу, о чем-то думая. Маленький Мариус понял, что ректор думает о невозможности перевести его в следующий класс.

Неожиданно ректор, проходя мимо Мортена Толстозадого, крепко хлопнул его рукой по затылку. И при этом с раздражением сказал:

— Этакую жару устроил в классе! Боже ты милостивый, право ведь дышать нечем!

Снова вернувшись к сочинению Мариуса, ректор стал читать:

— «Горы служат Норвегии хорошей защитой на случай войны. Врагам нелегко будет переправиться с пушками через Хьелен,[6] особенно зимой…»

Ректор, нахмурившись, сказал: