Яд ее поцелуя (СИ)

— Я была свежим личиком при императорском дворе, диковинкой вроде разноцветных попугаев, что привозят с юга Эстилии, — заговорила Илзе зло. Пальцы бессильно мяли белый газ, удлиняющие коготки грозили разорвать тонкое кружево перчаток. — Не смотри так, знаю я распрекрасно, что тебя во мне прельстило. И отношения между нами поначалу складывались не лучшим образом. А потом та поездка в город, переменившая всё в одночасье. Женщины моего народа свободны в своём выборе, мы не превозносим женское целомудрие до небес, не почитаем его едва ли не ценнейшей женской добродетелью. Наше с тобой желание оказалось взаимно, и не было препятствий на пути его воплощения. Только оно — мимолётное увлечение, не более. Рано или поздно мой диковинный окрас померк бы в твоих глазах, потерял былой манящий блеск. Или пришло бы время венчаться с фрайнэ Лаверной, или мы попросту наскучили бы друг другу. И наши пути неизбежно разошлись бы без слёз и печалей. Но я внезапно уехала, и ты лишился занятной диковинки прежде, чем успел пресытиться ею. А тут и на бедняжку Лаверну пала тень позора Элиасов…

— Бедняжка Лаверна ныне старшая дама в свите императрицы и скоро станет фрайнэ Кленси, — неожиданно резко перебил Блейк. — Жаловаться ей явно не на что.

— Возможно. Однако ты с чего-то вообразил, будто это так увлекательно — прилететь в Финийские земли, разыскать мой клан и меня в Изумирде, отправиться прямиком в пасть ашше… А ты хотя бы раз дал себе труд поразмыслить, нужен ли ты мне? Нужна ли мне твоя жертва, желаю ли я тебя сначала отравить, а после наблюдать за твоими страданиями? Нет, Блейк Рейни, ничего мне от тебя не нужно. А если бы вдруг я и захотела чего-то определённого, то сказала бы о том ещё в Империи. Но коли не сказала, не намекнула, ни единого знака не подала, то отчего ты не задумался, что я ничего, совсем ничего от тебя не жду? Что я, я сама не желаю провести с тобой остаток твоей жизни? И кусать тебя я намерений не имею и не имела. Лучше возвращайся поскорее в Империю и на коленях Благодатных моли, чтобы уберегли тебя твои боги от запрошенной Трёхликой платы за ответ на глупый вопрос.

— Полагаешь, я всё это затеял, — Блейк широким жестом обвёл спальню, — глупости ради? Из-за причуды заскучавшего фрайна? Просто потому, что ты… показалась мне свежим личиком, которым я пресытиться не успел?

— А разве нет? Мы и двух месяцев друг друга не знали, а вмести провели и того меньше. Или скажешь, за столь ничтожный срок ты накрепко в любовных сетях увяз, да так, что теперь жить без случайной любовницы не можешь?

Не сказал. Лишь лицо словно окаменело и глаза бездонными чёрными омутами обратились.

Отвернувшись от Блейка, Илзе не вышла — стрелой вылетела из спальни. Успела расслышать и торопливые шаги, и тихие хлопки дверей двух других спален, прозвучавших, едва Илзе из комнаты Блейка выскочила. Не иначе как не удержались младший фрайн Рейни и господин Кочис от соблазна прислушаться повнимательнее к чужому спору на повышенных тонах.

И пускай себе. Илзе до них дела нет.

И до Блейка с безумными его идеями тоже.

* * *

Изумирд… изумлял.

Он был огромен, хотя Ирис не только родной городок видеть довелось. Она и в столице побывать успела — два месяца жила с Реджем в его комнатах, которые брат снимал в Беспутном квартале. Жильё это располагалось на чердаке и, наверное, было не совсем правильно называть его «комнаты». Отдельных комнат, как в гостевом доме, там не было, их заменяло одно не самое просторное помещение, но для Ирис в нём нашёлся уголок. Забирая сестру в столицу, Редж обещал позаботиться о ней и позаботился — как сумел и как получилось. Ирис не жаловалась — всё лучше, чем терпеть бесчисленные оскорбления, нескрываемое презрение и ненависть в городе, где она родилась, выросла и провела бы всю жизнь, сложись обстоятельства иначе.

Как следует посмотреть имперскую столицу не вышло, однако и замеченного мельком, мимоходом хватало, чтобы понять, как два столь далёких друг от друга города различались. И не только размерами.