Яд иллюзий

 – Никакие отношения, кроме дружеских, нас с Кириллом Чадаевым не связывают. А то, что он скрывается от чего-то – больше похоже на абсурд. По-моему, скрываться вообще не в его духе, тем более, если речь идет о недоразумении. Он либо еще ничего не знает, либо просто сейчас, пока мы соображаем, что к чему, общается с прокурором.

 – Вы, конечно, правы, Анна, простите… Почему-то все так запуталось в последнее время. Я ничего не понимаю…

 Но запуталась не только она. До того дня мне еще более-менее все казалось явным. Теперь же, когда я решилась взглянуть в лицо действительности, она, как выяснилось, ждала меня в боевой готовности, с целым арсеналом испытаний и жестоких сюрпризов.

 Роковые события, как правило, происходят стремительно.

 Только, чтобы разобраться в них до конца, требуется слишком много времени и усилий.

 * * *

 Странная особенность есть у людей – настырная, бестактная, голодная на детали – домысливать фрагменты чужой жизни! И чем меньше открываешься окружающим, тем страшнее становятся «скелеты» в твоем шкафу.

 Говорю, как человек, ежедневно натыкающийся на притензийные взгляды и неозвученные вопросы (о подробностях моей личной жизни, конечно). Ничуть не удивилась бы, узнав, что соседи, которых я к тому же почти не знаю, видят меня если не тихо помешанной, то несчастной старой девой с проклятием на роду – несомненно.

 Мало кто знал все подробности тех событий, что мне пришлось пережить. В провинции не каждый с жадностью следит за столичными сенсациями. А кто и знал, воспринимал по-своему. Одни жалели меня и боялись лишний раз заговорить в моем присутствии. Вторые считали настолько странной особой, что всячески избегали. Третьи, напротив, почему-то думали, что эдак мне и поделом.

 А я с одинаковым равнодушием относилась ко мнению каждого из них.

 Потому что жалость – это не то же, что и сочувствие; это удар хлыстом по кровоточащей ране. Испытывать неизъяснимый страх к замкнутой личности способны лишь глупые люди. Ну а порицание… думаю, здесь объяснять нечего.

 Пусть несхожие убеждения – с неразличимой жестокостью бьют по нерву.

 К примеру, сотрудничество с Борщевым поначалу давалось пыткой, он обращался со мной, как с фигурой из песка, убежденный, что я развалюсь при малейшем неуклюжем движении. Уже на вторую нашу встречу я откровенно попросила его не смотреть на меня, как на вымирающий вид. В конце концов, раз я продолжала жить, работать, адаптироваться в окружающей среде, зачем заставлять меня снова и снова пережевывать свою горькую пилюлю?

 Лада Пикулина еще при знакомстве дала понять, что задумчивыми грустными глазками ее не проймешь – крепка, как сталь броня снобизма! А кто на что горазд - то, значит, имеет.  Я в ее представлении заслужила именно «разбитое корыто», возомнив из себя столичную королеву. Да вот – вернулась, как и положено – ни с чем, поджав хвост, как побитая собака.

 Только со всеми так прямо не поговоришь, как с Борщевым. А существам с врожденной бессердечностью, как у Лады, я бы ни за что не позволила заглядывать мне в душу.

 Бессмысленно тратить силы на то, чтобы объясняться перед каждым встречным. Насколько проще и безболезненнее жить, зная свое и ни перед кем не отчитываться. А судачить… станут неизбежно, всегда и при любых обстоятельствах.

 К счастью, мне всегда хватало здравомыслия относиться к подобным вещам с прохладой. Ведь наиболее чистого человека проще всего оклеветать. И покуда в микрокосме возникает беспрестанная необходимость сравнивать, подсчитывать, примеривать чью-то жизнь на лекало собственной, в том всегда останется одна задача – найти как можно больше доказательств несвершения еще чьей-то мечты, надежды, счастья. Такие люди не способны страдать в одиночку, им нравится верить, думать, убеждать себя, что кто-то рядом страдает еще больше.

 Вам сейчас спокойно и уютно? А ведь кому-то не до сна от перманентного ужаса, копошащихся в пытливом мозгу теорий и подозрений: от чего у соседа ноги разные – одна левая, вторая – правая?

 Вам смешно? Превосходно. Ничего, что есть люди, способные на абсурде соткать вам образ чудовища Франкенштейна.

* * *

 И все же – как я завелась тогда! – в разрез с собственным убеждением – выяснив, что практически каждый представляет меня и Кирилла Чадаева в роли тайных любовников.

 Видимо, натуральнее думать, что мужчина и женщина, оказавшись рядом, непременно обязаны прыгнуть в постель, чем предположить, что у них обоюдное несчастье и связывать их может взаимоподдержка.

 И откуда такое гнусное и примитивное представление о человеческих отношениях?

 Даже Лариса Михайловна, свято верившая в безграничную любовь Кирилла к Мире, поддалась влиянию сплетен.

 Как же скоро я забыла, что такое маленький городок, где самый незначительный случай обретает размеры колоссального, подчас исторического события.

 Выходка Алисы – ничто иное, как месть за безответную любовь. Результат ревности, что вышла из-под контроля. И все  от нестерпимой мысли, что он выбрал меня, а не ее. Меня!

 Если не достанется ей – пусть никому тогда не достанется!

 Но разве возможно, чтобы такая глупость имела шансы на успех?