Яд Лаоха

Прошел месяц. Кира ходила в детское учреждение с удовольствием. Домой бежала еще быстрее, потому что дядя Ральф, по совместительству охранник Ральф Хейн, который возил ее туда и обратно подарил белого милона. Вильос выдал Соние смарт, и они вместе с Кирой устраивали видеозвонки с Вен. Кира подробно рассказывала, как тут здо́рово, хвасталась милоном и новыми друзьями, а Сония пыталась улыбаться и всегда говорила, что у них все хорошо. Однажды все же пришлось рассказать Вен и Кире, что Торк пропал, его так и не нашли. Кира рыдала так, что Вен смотревшая на нее через видеосвязь тоже не удержалась. Сония поплакала вместе с ними и больше эту тему не поднимали. Глядя на беззаботную дочь, днем она старалась не показывать, как ей плохо. Ночью становилась бездушной куклой, а утром провожая дочь в детское учреждение, снова выдавливала из себя улыбку и делала вид, что все хорошо. Когда на кухне никого не было, Сония приходила туда и подолгу смотрела на ножи. Порой возникала мысль, что она готова уйти из этого мира, но не может оставить здесь дочь. Только мысли о Кире останавливали ее от этого поступка. Ей было страшно оставить ребенка одну, а что бы забрать ее с собой об этом она даже боялась подумать, а еще она стала реально опасаться того, что она может сойти с ума и невольно причинить плохое дочери, поэтому она попросила Бруну всегда находиться рядом, не объясняя причину. Про Торка спросить она больше не решалась, так как около недели назад, Вильос впервые поднял на нее руку, ударил по щеке и гневно высказал, что будет наказывать за такие вопросы. Тогда она напомнила, что он обещал ей подарок. И подарком в его понимании было ее изнасилование. А утром, как ни в чем не бывало, поцеловал и уехал в Совет. Доктор Гирш сообщил, что Вильос не знает про операцию, потому что интересовался, когда Сонии можно беременеть после ее выкидыша. Сония еще больше огорчилась, но доктор подбодрил ее тем, что провел беседу с ним и настроил его не торопиться с этим. Нужно больше времени на восстановление организма, что бы родить здорового малыша. Так что в запасе есть пару месяцев.

Так проходили дни. Сония несколько раз хотела позвонить Леопе, но новости были не радужные, поэтому не хотела расстраивать сестру. Вильос Киру словно не замечал, не обижал и то хорошо. Сразу после ужина уводил Сонию в спальню, и Кира не видела мать уже до утра. Днем она была в детском учреждении, а вечером она видела маму только на ужине. Поэтому Кира начинала капризничать, прося побыть с мамой вечером, но Вильос был не приклонен. Он полностью игнорировал ребенка. А затем в комнате он выливал свое недовольство на Сонию. В те ночи, когда он особенно зверствовал, Сония радовалась, что комната Киры находится далеко, и она не слышит ее крики. Зато слышали все обитатели этого дома, потому что утром за завтраком она ловила на себе сочувствующие взгляды женщин. Иногда она не могла выйти, и тогда Лоре сама приносила в комнату завтрак. Еще через три недели он случайно сломал Сонии челюсть, и она надеялась, услышать от него хотя бы слово «Прости», но он привез ей на следующий день украшения. Сония худела на глазах. Она потеряла надежду, когда-либо увидеть Торка. Она решила, что его уже нет в живых, поэтому взгляд ее стал угасать и даже днем, когда она проводила время с Кирой, она не могла радоваться веселым рассказам ребенка. Она все чаще сидела и не реагировала ни на что. Доктор, заметив ее состояние, сообщил об этом Вильосу. Тот решил, что поездка на море исправит ситуацию, но пробыв там две недели, только все усугубили. Сония хотела утопиться. Ее откачали, и Вильос посадил ее под постоянное наблюдение, убрав все, чем может себе навредить. Ему такая Сония перестала нравиться. Она выполняла все его прихоти строго по пунктам, но это его стало раздражать. Однажды он избил ее в гневе и разодрал папку на мелкие кусочки. Кира тогда стала невольной свидетельницей этих событий. Она пыталась вступиться за мать и громко плакала. Бруна в это время боялась войти и стояла за дверью, не забрав ребенка. У Киры случился такой сильный испуг, что она стала заикаться и бояться спать, а когда просыпалась, простыни были мокрые. Из комнаты вечером она не выходила и ужинала с Бруной, боясь увидеть дядю Грэга. Вот тогда Сония пришла в себя, она попросила Вильоса разрешить ей побыть с дочерью и пригласить детских специалистов. Она не выпускала из рук дочь. Все время была рядом, играла, гуляла, занимаясь с ней изучением алфавита и счета, так как посещение детского учреждения отложили на некоторое время. Вильос, видя, что Сония ожила, разрешил ей пару раз остаться на ночь с дочерью. А немного погодя он пришел к Кире в комнату и извинился, обещал, что теперь все будет по-другому и попросил, что бы она приходила ужинать за стол.

День 27

Командор Дамиан Трэйн