Яд любви. Отель двух миров (сборник)

Напиши ему одну устрашающую фразу. Чтобы он понял, что ты в панике и можешь совершить глупость.

Анушка

Глупость?

Коломба

Ну что ты выбросишься из окна или отравишься.

Анушка

С ума сошла! Нас всех колбасит и без моего вранья.

Коломба

Делай, что я говорю.

Рафаэль

Коломба права.

Джулия

Я согласна.

Анушка

ОК.

Коломба, Рафаэль, Джулия

Ну?

Анушка

Он звонит мне!

* * *

Дневник Анушки

Я ничего не понимаю. По телефону папа пытался меня успокоить, но, стоило мне спросить, когда он вернется, он начинал плакать…

То, что мой отец плачет, привело меня в ужас.

Я и не знала, что он, всегда такой спокойный и рассудительный, может расплакаться; я даже не представляла, что ему приходилось страдать. Я сразу замолчала, мой мир в одночасье рухнул. Я слышала голос папы, но это говорил какой-то чужой несчастный человек. Кто? Почему он такой слабый? Обычно папа меня всегда подбадривает, но теперь утешать должна была я; в его недомолвках и всхлипах мне слышалось что-то ребяческое. Он бросал меня, он вел себя не как отец, он лишал меня права быть его дочерью. Мне хотелось швырнуть трубку.

Что происходит? Куда делся мой папа?

Мама что-то знает, потому что все время рыдает в своей комнате. Я думала, что кто-то из родственников болен или даже умер, но она поклялась, что нет.

Тибо умоляет позволить ему спать сегодня в моей комнате. Мой братишка в кои-то веки не строит из себя храбреца… Несмотря на то что ему уже двенадцать и у него есть подружка, я согласилась: у меня нет никакого желания оставаться одной в темноте, когда мама воет у себя наверху, а где-то далеко рыдает папа.

Господи, ну скажите мне кто-нибудь правду! Лучше я приму боль, как родители, чем буду изводиться от тревоги и неизвестности.

Дневник Коломбы

Бедная Анушка! Ее отец бросил маму, это ясно как день, но родители никак не решаются ей признаться, а она упорно не замечает очевидное.

Ничего, мы все через это прошли.

При этом потолок будто рушится, сердце сжимается, жизнь останавливается. Но спустя месяцы или даже годы ты понимаешь, что родители поступили правильно и для нас так даже лучше.

Я вот, например, добилась того, что живу неделю у мамы, неделю у папы: у меня две комнаты, две квартиры, два адреса и меня балуют вдвое больше. Их развод превратил меня в принцессу. Каждый из них так боится ранить мои чувства, что я только и слышу: «Я тебя люблю» и «Тебе нужно что-то из одежды?». Но я не злоупотребляю. За исключением обуви, конечно, это моя слабость, я уже весь шкаф забила. На самом деле я могу получить все, что захочу, но приберегаю козыри на случай крайней необходимости, если почувствую, что кто-то жадничает или пытается надавить на меня.

Тогда-то я и попрошу оплатить мне поездку в Брюссель. Лукасу, кажется, нравится его новый лицей.

А эта коза Ванесса слоняется по коридорам лицея с видом безутешной вдовы. Смешно! Что он вообще в ней нашел? Разве что она липнет к нему, как пиявка…

Джулия меня подкалывала:

– Ты действительно не видишь в ней ничего привлекательного?

– Отчего же! Ей неплохо удается наносить макияж, а что еще делать, с таким-то лицом!

Дневник Рафаэль

Ну что за придурки! Парни из выпускного, с которыми я обычно тусуюсь, теперь не общаются со мной в лицее, потому что я учусь в предпоследнем…

В пятницу вечером в «You» они даже передо мной извинялись:

– Рафи, ты пойми, в школе нам приходится вести себя как все. Мы же и тебя хотим защитить.

– От чего?

– Девчонки из нашего класса сожрут тебя с потрохами, если узнают, что мы дружим.

Ладно, я не собираюсь париться из-за этого, и хотя у меня нет ни малейшего желания переделывать весь мир, мне в голову пришла классная мысль, как сделать нас всех терпимее друг к другу. Для этого идеально подходит пьеса, которую мы ставим. Там как раз две враждующие семьи, Монтекки и Капулетти, делают все, чтобы помешать своим детям быть вместе. Так вот: что, если выпускной класс сыграет клан Монтекки, а мы – Капулетти?

Завтра же предложу это преподавателю.

Дневник Джулии

У меня все получилось! Я буду Джульеттой. Господин Паланкен вписал мою фамилию в перечень действующих лиц и повесил его в учительской.

Я так счастлива!

При других обстоятельствах роль досталась бы Анушке. Все считают, что у нее актерский дар, но история с отцом ее подкосила. Читая свой текст, она запиналась и мямлила, выглядело это довольно тоскливо и даже пугающе.

На прослушивании, слыша, как моя лучшая подруга лажает реплику за репликой, я испытывала смешанные чувства: мне было и жаль ее, и радостно, что победа будет за мной.

Эти взаимоисключающие чувства так тесно переплетались, что мне было неловко.

Со мной уже так было, когда я смотрела в глаза Теренсу: мне то вдруг безумно хотелось поцеловать его, то ударить.

Нет, не потом, а одновременно!

Ну хватит, «скорбь, враг красоты»[5]. Я какая-то неправильная?

Мне кажется, что Коломба, Анушка и Рафаэль не испытывают таких сложных чувств и их эмоции более ясные, простые, цельные, одноцветные…

Дневник Рафаэль