Жюльен. Ничему.
Президент. Вы попадете на небо, и там вас будут судить согласно вашим заслугам. Даже ребенок вам это скажет. Во всяком случае, мои внуки точно.
Жюльен. А вы не боитесь этого момента?
Президент. Я приготовился к этому.
Жюльен. У вас незапятнанная совесть?
Президент. Конечно.
Маг. А вы не боитесь, Президент Дельбек, что в момент Страшного суда вам припомнят ваши финансовые аферы?..
Президент. Их еще надо доказать.
Маг. Послушайте, я не думаю, что там наверху соблюдают тайну швейцарских или люксембургских вкладов. А? Сорок лет контрабанды, фальшивые счета?
Президент. Мелкие грешки.
Жюльен. Вы себя прощаете.
Президент
Маг. Это невероятно. Я долго думал, что люди, которые ходят на исповедь, отличаются высокой сознательностью, а вместо этого я вижу, что для некоторых из них исповедоваться – все равно что проблеваться, освобождаешься – и по новой.
Жюльен. Что происходит?
Маг. Один из нас скоро уйдет.
Жюльен. Но куда? Вверх или вниз?
Маг. Мы узнаем в последний момент. В лифте.
Доктор С… Оставьте меня одну.
Доктор С… Мадам Мартен, будьте добры, останьтесь.
Мари. Моя очередь?
Доктор С… Да.
Мари. Надеюсь, новости хорошие?
Доктор С… Я не имею права вам рассказывать.
Мари
Доктор С… Я провожу вас до лифта.
Мари. Да, мне нужно помочь, ведь у меня слабое сердце.
Доктор С… Ну, ничего не бойтесь.
Мари. В моем случае лучше сказать не изношенное, а заржавевшее.
Доктор С… Прощайте, мадам Мартен.
Мари. Прощайте, доктор. И всего вам доброго.
Маг. Бедная женщина.
Президент
Маг. Нет.
Президент. Тем лучше.
Маг. Это все, что вас волнует в этой ситуации?
Президент
Маг. Вы мне напоминаете мою тетю Зоэ, которая каждое утро с вожделением читала в газетах некрологи. Каждый раз, когда умирал кто-то из ее поколения, она просто визжала от радости: «Еще один!» – будто оттого, что уходили ее современники, она сама становилась живей.
Президент
Маг. Вы думаете только о себе!
Президент
Маг
Жюльен. Я здесь не выдержу.