Яд Минувшего. Часть 1

- Весной здесь растут анемоны, - нашелся наконец Эйвон, - а ниже, вдоль ручья, распускаются незабудки.

Слава святой Октавии, о цветочках, а не о покойниках!

- В Рафиано, где я провела детские годы, - поддержала разговор Луиза, - растет трутный гриб. На пнях. А на полях - бобы. Кормовые. И еще

спаржа. Ее едят.

- Это прекрасно, - не очень уверенно одобрил спаржу Эйвон и вернулся к местным прелестям. - Скальный ручей впадает в Надорское озеро. Сейчас оно замерзло, но летом его берега покрыты…

- Фиалками? - с готовность подсказала Луиза. - Ландышами? Колокольчиками? Ромашками?

- Ромашками, - признался Л арак. - А у воды расцветают ирисы… Сударыня, вы прекрасны… Я люблю вас, нет, не люблю, я вас боготворю!

3

Ну вот он и пробил, великий миг! Прекрасная Луиза в алом плаще возвышается над фамильным ручьем, а перед ней преклонил колени самый настоящий граф. Теперь никуда не денешься, придется скреплять. Поцелуем.

- Эйвон, - произнесла Луиза, кусая губы, а непрошеный то ли смех, то ли плач выгрызался наружу амбарной крысой, - не говорите так.

- Я знаю, что недостоин вас. - Дядя великого Эгмонта шумно вздохнул. - Я не могу ничего предложить в обмен на зажженный вами свет, озаривший мою убогую жизнь.

Тут не возразить: жизнь в Надоре и впрямь убогая, озаришь и не заметишь.

- Встаньте, сударь, - потребовала Луиза, пере минаясь с ноги на ногу. Дернуло же ее не замотать лапы, хотя в меховых сапогах по скалам не попры-

гаешь. Решено, когда в нее влюбится маркиз, пусть объясняется или летом, или у камина.

- Я готов оставаться здесь вечно, - лицо Лара- ка стало вдохновенным, - только б видеть вас, слышать вас голос, чувствовать ваше дыхание!

Еще немного, они тут навечно и останутся. Луиза с трудом сдержала рвущийся наружу чих.

- Граф, - заботливо проворковала она, - вы можете простудиться, давайте продолжим разговор в тепле. Мы могли бы спуститься к тракту.

Про трактир пока лучше не говорить, трактир - это низменно!

- Что значит болезнь и даже смерть в сравнении с вами, - начал Эйвон. Нет, так просто он не уйдет, остается одно.

Госпожа Арамона торопливо облизнула губы и облапила влюбленного, вынуждая встать. Именно так она заставляла перебравшего мужа доползти до кровати, а ведь останься старой девой, растерялась бы!

У поднятого с колен Эйвона пути к отступлению не оставалось. Он еще пытался что-то бормотать, но Луиза решительно пресекла разговоры, впившись в колючие усы.

Целовать Эйвон не умел, но от него пахло целебными травами, а не тинтой. А ты хотела «Черной крови» и шадди? Обойдешься!

- Сударыня, - Ларак сжал Луизу в объятиях, стало теплее, но не ногам, - я никогда не изменял жене… Никогда.

- Я тоже, - призналась женщина. Не изменяла, хотя сны были, сны, в которых она видела над собой синие глаза.

- Мы убежим, - бубнил Эйвон, - убежим… далеко… Мы будем вместе до конца времен…

- Убежим, - пообещала Луиза задыхающемуся влюбленному, - но вы сбреете бороду.

- Сбрею, - в свою очередь пообещал тот. Точ но так же он поклялся бы умереть или достать с неба парочку звезд.

Глава 3. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ) АРЛОРА

400 год К. С. 3-4-й день Зимних Скал

1

- Что ты знаешь о разбойниках? - безнадежно спросил Ричард красноносого толстого повара.

Повар знал то же, что и все, а именно ничего, и это «ничего» растянулось на добрых полчаса.

- Хорошо, - вздохнул наконец Дикон. - Тебя заперли вместе с остальными слугами, и ты ничего не видел. Что ты можешь сказать о пропавшем Гильермо? Как он себя вел? С кем разговаривал? Кто к нему приходил?

Повар пошевелил губами и сообщил то, что цивильный комендант знал и так.

Сбежавшего мерзавца звали Гильермо Паччи, и он приходился племянником удалившемуся от дел истопнику, который его и привел.

Паччи-старший объявил, что получил в наследство постоялый двор, распрощался и уехал. Где получил? Где-то в Рафиано. Добраться до новоявленного трактирщика было не легче, чем до племянника.

- Гильермо был хорошим истопником? - подал голос сидевший у двери Нокс.

- Ох, сударь, - колыхнул пузом кухонный владыка, - откуда ж мне знать? У него один огонь, у меня другой.

- Хорошо, - велел Ричард, - можешь идти.

Повар убрался. Дикон с тоской глянул на безнадежно пустой бумажный лист. От слуг не было никакого толка. Все, что удалось узнать, юноша услышал от Марианны и первого же допрошенного лакея. Остальные талдычили все то же самое.

Что делать дальше, Ричард не представлял. Уцелевшая прислуга подозрений не вызывала, спасшая Робера баронесса - тем более. Оставалось повесить пойманных разбойников, объявить награду за головы сбежавших и успокоиться, но этого-то юноша и не мог. Покушение на Эпинэ слишком напоминало охоту за ним самим. Кому-то очень хотелось, чтобы в Талигойе не осталось Повелителей, и его следовало найти. Легко сказать!

Дикон с отвращением допил остывший шадди. Четвертая чашка за утро, а спать все равно хочется. Ричард неуверенно глянул на молчащего Нокса: полковник был подтянут и непроницаем. Ему не пришлось задыхаться в Доре, а потом два дня кряду вместе с сюзереном принимать посольские соболезнования.