Яд персидской сирени

– То есть, ты хочешь сказать, что их запускают с Земли? – уточнил Добродеев. – И нет никаких инопланетян?

– То, что их нет внутри тарелок, однозначно. Как и то, что тарелки из космоса.

– Как это нет? – удивился Митрич. – Если есть тарелки, то есть и пришельцы! Кто-то же ими управляет.

– Кто-то же ими управляет, – повторил Монах, смакуя. – А как по-вашему, ребята, что они здесь у нас делают? Летают, появляются в разных местах, носятся туда-сюда… с какого такого перепугу?

– Разведчики, – сказал Добродеев веско.

– Они и людей умыкают, – добавил Митрич. – Вон Леша писал…

– Зачем?

– Изучают. Хотят переселиться к нам. Опыты всякие делают.

– Ага, составляют карты военных баз и изучают анатомию, – фыркнул Монах.

– А что, по-твоему, они тут делают? – спросил Митрич.

– А что они, по-вашему, тут делают? – в тон ему ответил Монах. – Представьте себе: тысячи лет летают внеземные аппараты, умыкают людей, высматривают, изучают. Тысячи лет! С их технологиями достаточно десяти лет, чтобы изучить самые закрытые места планеты сверху донизу плюс дно океана и недра, а уж изучить человека и всякую тварь со всеми потрохами за глаза хватит двух-трех лет. А они летают как ненормальные уже тысячи лет и никак не могут переселиться. В результате даже у идиота возникает научный вопрос: какого хрена?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Добродеев. – Ты же сам сказал, что они существуют.

– Существуют. Сказал. И что?

– И что? – недоуменно повторил Митрич.

– Подумайте своей головой, ребята – Монах постукал себя костяшками пальцев по лбу. – Летают и летают, уже все изучили, но продолжают летать. И так без конца-краю. Летают и летают. Ну?

Добродеев и Митрич переглянулись.

– Никак? – спросил Монах. – Ладно, зайдем с другого боку. Представьте себе патефон и пластинку, представили? Пластинка крутится, музыка играет. Вдруг заело, иголка елозит по одной и той борозде, фраза повторяется, и повторяется, и повторяется… и так всю дорогу. Представили?

– А при чем здесь тарелки? – удивился Митрич. – У меня есть патефон, на чердаке, жалко выбросить. Семейная реликвия.

– Ты хочешь сказать, что они… что ты хочешь сказать? – спросил Добродеев. – Что их заело?

– Именно! Программу заело. Автоматы летают и выполняют снова и снова одну и ту же работу, хотя все уже давно изучено. Никак не уймутся по причине заедания и топчутся на одном месте, повторяя действия, которые давно уже стали бессмысленными. Автоматы, а не гуманоиды. Неживой металл выполняет программу, написанную тысячи лет назад.

– Кем? – спросил после паузы Митрич.

– Кем-то. Ими. – Монах потыкал пальцем в потолок. – Возможно, они действительно собирались переселиться к нам по причине ядерной войны, вымирания от неизвестной хвори, исчезновения атмосферы, вечной зимы… мало ли. Запустили тарелки-разведчики, а потом что-то случилось и… облом. Передумали или не успели. Лично я думаю, что не успели. Природу трудно раскачать, она терпит-терпит, а потом идет вразнос. И когда процесс запустится, назад уже не отрихтуешь. Программа будет елозить, пока не поступит новая, а новая не поступит никогда. Некому уже.

– Ты уверен?

– Это моя личная точка зрения. Логическое умозаключение на основе доступной информации. Если у вас есть другое, прошу в студию. Но только без соплей насчет – ах! – контакта, космической дружбы и всякой романтической лабуды. И без девушек, зачавших от пришельца.

Воцарилось молчание.

– Похоже, я лишил вас иллюзий, – сказал Монах. – Просим прощения.

– Получается, они так и будут летать всю дорогу? – спросил Митрич.

– Так и будут. Пока не упадет последний – ничто не вечно, сами понимаете. И тогда наступит тишина.

– Может, смотаемся в Ладанку? – не сразу сказал Добродеев. – Я давно собирался, посмотрим все своими глазами, ты же волхв, Христофорыч, у тебя же нюх. Отложишь на пару дней поход, смотаемся, осмотримся, а?

– И новоселье заодно справим, – добавил Митрич. – Я уже купил подарок.

– Да нет, ребята, я уже настроился. Да и что тут делать, забурел я, ребята, никаких усилий, цивилизация, горячая вода, пешком разучились, а там хворосту для костра собрать, да разжечь, да рыбу поймать, да уху, да палатку, только успевай поворачивайся. И рассветы сумасшедшие, и закаты, ты и природа, ни души живой вокруг, и полное между вами взаимопонимание и уважение. Она мне рыбу и ягод, а я аккуратненько убрал за собой, костерок затушил, поклонился да потопал своей дорогой. Пут-ник! В пути. Слово-то какое! Вы хоть раз встречали восход солнца в горах? Ни ящика, ни компа. Ничего. Только голова и мысли. И озарения, и понимание смыслов. Выживание. Может, мы созданы для того, чтобы делать усилия и выживать, а мы насочиняли себе удобств и комфорта и атрофируемся умственно, нравственно и физически.

– Вперед в пампасы, – сказал Добродеев.

– Туда. Ты же понимаешь, что я прав, ты же сам рвешься в Ладанку, тянет же, только дальше трепа – извини подвинься. Хотите со мной?

– Я бы с радостью, – сказал Митрич. – А на кого «Тутси» оставить?