Яд первой любви (СИ)

— Я не вру. Я любил тебя, Лиля. Любил так, что сам охреневал от этого состояния. Просто… — набираюсь смелости, потому что, бл*дь, признавать собственные ошибки всегда тяжело, — просто был мудаком!

Грудная клетка Цветочка начинает часто приподниматься, как будто ей становится сложно дышать.

— О чем ты? — говорит одними губами, но я слышу отчетливее, чем если бы сейчас над ухом пуля просвистела.

— Я трахаться хотел без оглядки на кого-то, понимаешь? Бабками швырять и не думать о том, что надо перед кем-то отчитываться. А ты… Ты будила внутри такие чувства, которые тормозили меня, заставляли совесть орать об изменах.

— Ты противоречишь сам себе, разве можно любить и хотеть изменять? — большие глаза недоверчиво перемещаются по моему лицу, выискивая ложь.

— Лиля, мне было семнадцать. Мне тогда не нужна была любовь. Я выбрал свободу, хотя тебя так отпустить и не смог, — позволяю себе провести большим пальцем по мягким губам, и с них тут же срывается горячий выдох. Бл*дь, как же я хочу ее. Каша в голове становится все тягучее, заставляя тщательнее подбирать слова, — Знаешь, я ведь с ума сходил, когда ты начала встречаться со своим Тимуром после меня. Помнишь, его кто-то избил в подворотне, а потом вы расстались? Это я был.

Большие глаза распахиваются в удивлении.

— Почему?

— Не хотел, чтобы ты с ним была. Да и вообще с кем-либо.

— Ты же тогда с Юлей встречался, — Цветочек непонимающе хмурится, а я не знаю что сказать.

— Встречался — это сильно сказано. Так, время коротал. Встречался я с тобой, это да.

— И изменял мне…

Приглушенный голос срывается на последнем слове, и я, все еще удерживая её за затылок, утыкаюсь лбом в ее. Лиля вздрагивает, как от огня. Я хочу извиниться, попросить прощения за всю ту боль, что причинил, но слова даются с трудом. Одно дело знать о своем гнилом нутре и жить с этим, и совсем другое — открыто признавать его существование перед той, кто испытал все его грани на себе.

— Да, — все, что могу сказать. — Я сам не понимал того, что со мной происходит. Я злился на тебя. Злился на себя. На отца за то, что перевел меня в вашу школу.

— А я здесь причем? — отдергивает лицо Цветочек, и на дне темных зрачков вспыхивает огонь. — Я была тебе верна, Влад, даже летом, когда знала, что ты спишь с каждой второй там на своем острове, все равно хранила верность и ждала. И что получила в ответ? Ты вернулся, трахнул меня, а через пару дней бросил. За что ты на меня злился? Влад, скажи мне! — Лиля от негодования сжимает кулаки, а меня швыряет в ад от её признаний. Нет, я знал, что она никогда бы не изменила, но… мать вашу, каким я был мудаком!

— За то и злился. Ты была для меня слишком хорошей. Точнее не так, я был для тебя слишком уродливым.

Лиля прикрывает глаза, как будто ей больно это слышать, и отворачивается. А спустя пару секунд снова убивает меня своими омутами.

— Правильнее сказать, что я была для тебя слишком скучной. Не удовлетворяла в постели, не пила литрами отвертку и не закидывала на тебя ноги, как другие.

— Нет, Лиля, — отрезаю резко и обхватываю пятерней острые скулы. Игнорирую порыв вырваться и снова тяну к себе, сближая наши лица. — Я любил тебя. Любил, просто понял это спустя годы, когда поймал себя на том, что думаю о тебе, даже когда зависаю с другими. А последние дни так и вовсе места себе не нахожу.

Цветочек качает головой, словно я говорю что-то абсурдное.

— Это бред, Влад.

— Нет, не бред. Это правда, которую я не могу доказать, но в которую ты можешь поверить, если захочешь.

— Я уже верила когда-то…

Опускаю взгляд на губы в сантиметре от моих и чувствую, как с них срывается рваный выдох. Чертовски хочется вспомнить, какие они на вкус. От навязчивого желания пульсирует в висках и пересыхает во рту. Член наливается кровью, доставляя болезненные ощущения. Вашу ж мать, всего лишь губы, а у меня перед глазами плывет.

— Влад, зачем ты это делаешь?

— Хочу, чтобы ты поняла истинную причину.

Тяжело сглатываю, потому что бороться с собой становится все сложнее. Я же не хотел отпугивать её, а все получается совсем наоборот, только ничего поделать не могу. Желание хотя бы прикоснуться граничит с ненормальным.

Глава 15

Лиля

Меня колотит крупной дрожью, словно в лихорадке. Слишком близко. Слишком неожиданно. Слишком не вовремя и слишком поздно.

Дыхание спирает, а глаза жгут слезы, которые, я думала, выплакала давным-давно.

— Тебе не кажется, что ты опоздал с признаниями? И вообще, с чего ты взял, что они мне нужны?

Изо всех сил стараюсь выглядеть беспристрастной, но этот экзамен оказывается чрезмерно сложным для сдачи.

— Может и не нужны, но это не меняет главного. Я хочу тебя, Лиль.

Что? Меня бьет разрядом в двести двадцать вольт от того, как искренне звучат его слова. Помню, как каждый раз я плавилась, стоило ему произнести их со своей извечной самодовольной ухмылкой, а сейчас… где он научился так искусно лгать? Где и главное для чего?

— Влад! — отталкиваю его, возвращая себе личное пространство. Мужские руки обхватывают руль, и костяшки пальцев белеют от силы, с которой он его сжимает.