Яд первой любви (СИ)

Прошептала покалывающими от истязаний жесткой щетиной губами. Влад оперся лбом в мой и надавил на губы большим пальцем, голодным взглядом наблюдая за этим движением.

— Ты моя! Я тебя никуда не отпускаю. Никогда больше.

Сердце больно дернулось. Как я ждала этих слов много лет назад, когда отходила от скамейки, на которой он бросил меня. Шла спиной, чувствуя его взгляд, и умоляла окрикнуть, остановить, сказать, что он погорячился и что никуда не отпустит. Но он не остановил. Я дошла до дома и, закрыв дверь, съехала по ней на пол, захлебываясь рыданиями. Так и просидела до вечера, не веря в то, что все закончилось. А теперь… Теперь я смотрю в сумасшедшие глаза и как бы мне ни хотелось, но не верю… Я бы все отдала, чтобы это оказалось правдой, только осознание, что я для него никто, слишком глубоко укоренилось в голове.

Сказка исчезает в мгновение. Стеклянные стены со звоном рушатся, и я возвращаюсь в реальность. Резко и без подготовки. Давно привычное чувство занимает свое законное место.

Влад замечает перемену и поднимает мое лицо за подбородок. Потемневшие глаза смотрят в мои, а я снова в своей черно-белой пленке.

— Уходи, Влад. Пожалуйста.

Челюсть на мужском лице сжимается. Я буквально почувствовала звук треснувшей связи между нами, обжигающей еще секунду назад нас двоих.

— Это поможет тебе принять решение?

— Да я и так его уже приняла! Пожалуйста, оставь меня.

— Ты услышала меня, Лиля! И если он хотя бы прикоснется к тебе, я ему руки переломаю!

Сказал, а потом развернулся и ушел. Входная дверь хлопнула, а я крепко зажмурилась. Тронула пальцами опухшие губы и не сдержала всхлип.

Если бы я не помнила, как это собирать себя по осколкам, цепляться за жизнь, чтобы не сойти с ума от отчаяния, я бы побежала за ним. Только память очень избирательна. Она издевательски хранит именно те отрезки, где запечатлено навечно как он с особой жестокостью поиздевался над моими чувствами.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

ОДИННАДЦАТЫЙ КЛАСС

— Катька, — я подлетела к подруге, хватая ее за руки и кружась на месте.

— Что? Что такое, Максимова? Ты пьяная что ли в школу пришла? — подруга тормозит мои порывы поделиться со всем миром переполняющим воздушным счастьем.

— Неееет, — я рассмеялась, а потом шепнула ей на ухо, чтобы снующие по коридору ребята не слышали. — После того, как вы вчера ушли с моей днюхи, пришел Влад, представляешь? Сам! Было уже одиннадцать, я уже в пижаме была, а он притащил букет фиалок и коробку конфет.

— Да ладно! — Чугуева скептически выгнула бровь, будто я говорила о чем-то невозможном.

— Я сама не ожидала. Он был выпивший слегка. Протянул мне их, а потом вдруг обнял и поцеловал.

Воспоминания о поцелуе пронесли волну томления по телу, и я широко улыбнулась, прикусывая губу.

— И что? Ты не врезала ему даже? Вообще-то он с Юлькой зажигает, забыла?

— Да помню я. Но не смогла. Даже оттолкнуть не смогла. Я так люблю его, Каааать!

— Ну и дура, Максимова! — она не со зла, я знаю. Просто очень переживает за меня. — И что теперь? Это значит, что вы снова типа встречаетесь?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Надеюсь. Я ужасно соскучилась по нему. Да ты и сама знаешь!

— Угу.

Мы разворачиваемся, чтобы войти в класс, и я вижу то, что навсегда безжалостно сдирает с глаз розовые очки, беспощадно убивая во мне наивность и веру в любовь. Влад идет в обнимку с Юлькой, его рука закинута ей на плечо, ее у него на талии. Он смеется, проезжаясь звуком смеха по моим барабанным перепонкам, и подходит ближе.

— Привет, Лиль.

— Привет… — я ничего не вижу. Перед глазами пелена, но я больше не убегаю в туалет, чтобы зарыдать. Смотрю в любимые глаза и вижу, с каким безразличием они обводят мое лицо. Сердце сжимается от боли.

— Слопала конфеты?

— Нет. Не до них было.

— Какие конфеты? — влезает Юлька, полоснув меня ревнивым взглядом.

— Да так, — отмахивается Шаталов, — с днем рождения поздравил Лилю.

— Что? — похоже, она не знала о его вечернем походе. — Это что значит, Влад?

— Юль, захлопнись! Иди в класс давай! — рявкает Влад, и та, недовольно надув губы, уходит в классную комнату.

Я смотрю на всю ситуацию как будто со стороны и вижу, что я веду себя так же, как Камынина. Прощаю ему любую грубость, вольность и омерзительное поведение. Я отвратительна сама себе. За эту любовь, которая абсолютно не оправдана. Любить нужно хороших, верных, тех, кто посвятит себя целиком и отдаст все, чтобы сделать счастливой любимую девушку… А я люблю того, кто не подходит ни под один этот критерий. Парадокс. Жесточайшее издевательство судьбы.

— Что, Цветочек, невкусные конфеты были? — спрашивает Шаталов, когда все ребята ретируются следом за Юлей.

— Я не попробовала.

— Ажаль. Мне понравились. Кстати, надеюсь, ты на вчерашнее не обиделась? Захотелось поздравить тебя нормально. А то цветы и шоколадки как-то маловато.

Заткнись, замолчи! Я хочу заорать, наброситься на него с кулаками, но не могу даже пошевелиться.

— Так это был подарок?

— Да. Надеюсь, ты оценила, — хладнокровно подмигнул и ушел в класс.