Яд со взбитыми сливками

— А потом мы выведем тебя отсюда.

Глава 13

Саша ополоснул ледяной водой разгоряченное лицо, закрутил кран и отпер дверь. Но открыть ее не успел, деревяшка внезапно распахнулась сама, и мальчик, не успев притормозить, уткнулся лицом в груду желе. Что-то похожее недавно лежало на его плече.

Викуська?!

Сардельки, пребольно впившиеся мальчику в плечо, подтвердили предположение.

— Ну-ка, Гошенька, — прогнусавил сочащийся подозрением голос, — проверь туалет. С кем, интересно, беседовал наш Сашок?

— Да нет здесь никого, — растерянно проговорил Кипиани, — я же говорил вам! Сашка, похоже, на радостях совсем того, подвинулся. Сначала побледнел, аж синий стал, потом в туалет рванул, заперся там, воду пустил. Я думал, он того, траванулся, вот и тошнит его. А потом слышу — кричит что-то. Я подошел, прислушался — а он сам с собой разговаривает. Ну, я перепугался и побежал за вами. Да вы и сами успели услышать, правда ведь?

— В общем-то да, — рука выволокла Сашу на середину комнаты и, вцепившись в волосы, заставила мальчика поднять лицо. — Фу ты, совсем забыла, что ты слепой, и по глазам ничего не разберешь. Ладно, Смирнов, признавайся, ты что, голоса слышишь?

— Слышу.

— Любопытно, — хмыкнула воспитательница. — И что они велят тебе сделать?

— В данный момент голос Виктории Викторовны меня допрашивает. — Где-то за спиной хихикнул Гошка. — А перед этим мой друг рассказывал, как бегал доносить.

— И ничего не доносить! — завопил Кипиани. — Я испугался за тебя!

— Вот именно, — прошипела надзирательница, она же — воспитательница. — Гошенька — добрый и ответственный мальчик, он решил, что тебе плохо, вот и разволновался. Вот ты бы как поступил на его месте? Продолжил смотреть телевизор?

— Во-первых, — проворчал Саша, — я при всем желании не смог бы этого сделать, потому что не вижу. А во-вторых, я бы вначале постучал в дверь туалета и поинтересовался, что происходит, а потом бы уже стал стучать вам. Да и то только в том случае, если бы Гошка не отозвался.

— Я не стукач! — В голосе Гошки зазвенели слезы. — Просто я… Побоялся, вот! Ты какой-то странный сегодня, ведешь себя неправильно! Вместо того чтобы радоваться — психуешь. Вот я и решил, что ты свихнулся! Ведь очень похоже было, что ты с кем-то говоришь! Спрашивал что-то, вы же слышали, Виктория Викторовна!

— Ладно, Гошенька, не плачь, не надо. Я все слышала, не волнуйся. Я предупрежу об этом Амалию Викторовну. Думаю, Сашу стоит обследовать, прежде чем отдавать на усыновление. Но решать, безусловно, директору. А сейчас — всем спать. Тебе, Смирнов, это надо прежде всего.

И мальчика, словно котенка за шкирку, буквально зашвырнули на кровать.

— Через пять минут приду, проверю. Чтобы все лежали в постелях. Телевизор — выключить! Разговоры — прекратить! Кто ослушается — будет наказан!

Тщательно скрываемый внутри Виктории Викторовны штурмбаннфюрер СС в очередной раз явил себя миру.

Затрясся пол под раздраженной поступью, хлопнула входная дверь, и все стихло. Все живое, потому что телевизор продолжал стрелять, орать и грохотать.

Саша сел на кровати и, морщась, потер плечо. Наверное, синяки останутся после нежных объятий феи.

Послышались робкие шаги, а потом — извиняющийся голос:

— Сань, ты же не думаешь взаправду, что я стукач?

— Отстань, Гошка, — устало махнул рукой мальчик. — Ничего такого я не думаю. Спать лучше иди, а то скоро твоя трехтонная любимица с проверкой явится.

— И ничего она не моя любимица, я…

— Спокойной ночи. — И Саша начал раздеваться.

— Ну и ладно, — шмыгнул носом Гошка. — Спокойной ночи.

Надзирательница не обманула, правда, пришла не через пять минут, а гораздо позже, где-то через полчаса. Приоткрыв дверь, она какое-то время вслушивалась в равномерное сонное дыхание, затем осторожно вернула дверь на место. Закрыла, в смысле.

Фу-у-уф, теперь можно расслабиться и не изображать спящего. Саша больше всего боялся, что, прикидываясь спящим, и на самом деле заснет. Обычно он вырубался вечером в два счета. Максимум в три. Ежедневные интенсивные тренировки изматывали мальчика до донышка. Сил хватало лишь на то, чтобы доползти до кровати.

Но сейчас сон был равносилен приговору. Приговору не только для него, Саши, но и для Гошки, и для тех, кто уже умер и кто еще умрет…

Напрасно боялся. События сегодняшнего дня настолько вздрючили нервную систему, что отправляться в спокойный безмятежный сон она не собиралась. Наоборот, нервы натянулись так туго, что от малейшего прикосновения мысли начинали вибрировать до звона. Саша даже начал опасаться, что этот звон разбудит спящих.

Обошлось.