Яд в его крови

Я буквально кожей ощущала его недовольство. И самое ужасное — ему было на что злиться.

— Прости, — произнесла я, когда наш шатер наконец опустел и мы остались наедине. — Я знаю, мне не стоило вмешиваться, но… А вдруг и правда поможет?

Лаар молчал. Лишь упрямо скрестил руки на груди, не двигаясь с места. И уставился куда-то себе под ноги, не глядя на меня.

И от этой его позы и молчаливого упрека мне становилось жуть как неуютно.

Уж лучше б накричал…

— Лаар…

И вновь молчание. И напряжение, повисшее в воздухе. И я чувствую себя еще более виноватой, чем прежде. И главное, не понимаю, как его расшевелить. Как вымолить прощение. Разве что…

— Ты меня накажешь? — попробовала пустить в ход проверенный трюк, надеясь, что он все-таки отомрет и «накажет» своим излюбленным способом.

Он и правда отмер. Посмотрел на меня, вот только взгляд был напряженным. И никаких озорных искр и азарта, на которые я так рассчитывала.

— Угу, непременно! — бросил Лаар, а потом порывисто развернулся и вышел, всколыхнув полог шатра.

Вот уж точно, худшего наказания и не придумаешь…

Я прождала мужа целый час, но он так и не вернулся. Высовываться из шатра я разумно не стала, не хотелось разозлить его еще больше. Так и легла спать в гордом одиночестве.

Как ни странно, сон сморил почти сразу. И вновь поплыли перед глазами образы: тугой бутон размером с коровью голову, красноватые прожилки и приторный запах, горечью оседающий на языке. Я вновь вдыхаю едкий дым и бьюсь в агонии, срывая горло от крика.

— Катара!

Муж с силой затряс меня за плечи, и… я проснулась.

Все тело в липком поту. Дышать трудно, и сердце колотится в груди, словно ополоумевшее.

— Что с тобой? Ты не больна? — Лаар обеспокоенно приложил ладонь к моему лбу.

— Нет, просто… дурной сон.

— Опять?

Я кивнула.

Странно, не припомню, чтобы меня прежде мучили кошмары. Да еще такие красочные, словно все было на самом деле. И до сих пор трудно прийти в себя.

— И что там было? В этом твоем сне? — вдруг спросил Лаар, и я удивилась тому, сколь серьезен его голос. Да и вообще удивилась вопросу, не думала, что раан-хару будет интересно.

Но он смотрел выжидающе, и мне пришлось напрячься, чтобы припомнить детали приснившегося.

Кажется, там был бутон. Или не бутон вовсе, а… огромная семенная коробка! Зрелая, набухшая и смертельно опасная.

Я в испуге приложила ладони ко рту. Почувствовала, как пальцы Лаара сжались на моих плечах.

— Там был Цветок Смерти, — ответила мужу и подивилась тому, сколь хрипло звучит собственный голос. — И я… я вдохнула его ядовитый дым и споры.

Почувствовала, как Лаар тяжело сглотнул, а потом еще раз тряхнул за плечи.

— Посмотри на меня! С тобой никогда такого не случится! Слышишь?! Я не позволю! — сказал он, и голос его был пронизан несгибаемой уверенностью.

Той самой уверенностью, которой мне так не хватало!

Муж все еще сжимал ладони на моих плечах, испытующе глядя в лицо, а я попросту подалась вперед и ткнулась лбом ему в грудь. И так хотелось, чтобы он обнял в ответ, прижал к своему телу крепко-крепко. Успокоил.

Но Лаар заставил отстраниться.

— Ложись, тебе надо поспать. — Он лишь невесомо провел по волосам и поднялся.

Я с трудом сдержала вздох разочарования.

Полночная звезда, как же мне не хотелось, чтобы он уходил… Но он ушел, оставив меня одну на твердой, неудобной постели. Сам же занялся какими-то делами. Я слышала, как он ходит по шатру, шуршит бумагой — видимо, вновь уселся за карту. И все ждала, вернется ли ко мне? В конце концов, ему ведь тоже нужно отдохнуть.

Не знаю, сколько я так пролежала, прикрыв глаза и усиленно делая вид, что сплю, но я все же дождалась…

Тихие шаги, шорох одежды, легкий сквозняк от приподнятого одеяла. Лаар улегся рядом, но при этом даже не дотронулся до меня. Лежал на расстоянии, не касаясь ни единой клеточкой тела. Я прикусила губу, замерла, изо всех сил пытаясь не шелохнуться, не выдать себя сбившимся дыханием или еще чем-нибудь. И внимательно вслушивалась в его возню за спиной.

Дождалась, пока дыхание мужа станет глубоким и ровным, возвещая о том, что он наконец уснул. И только тогда позволила себе движение. Перевернулась на другой бок и аккуратно придвинулась к нему. Прижалась к горячему боку, чувствуя, как отступает напряжение. Как на душе становится легче и спокойнее. И мне оставалось лишь надеяться, что, проснувшись утром, Лаар не сильно осерчает из-за моего маленького самоуправства. Да и, в конце концов, я всегда могу соврать, что замерзла.

Тихий смешок над ухом напрочь разбил все мои чаяния.

— Притворщица! — беззлобно поддел Лаар, и не думая двигаться с места.

Полночная звезда, неужели буря миновала?

Я с облегчением выдохнула и позволила себе прижаться крепче, прильнуть теснее, радуясь, что все хорошо. По крайней мере, между нами…

* * *

Следующие три дня выдались тяжелыми: Лаар с отрядом рано поутру отправлялся в лес, и возвращались они уже в темноте, когда почти не видно дороги и ориентиром служат лишь сигнальные костры, разведенные в лагере.