Яд в его крови

— Ты уж постарайся. Если понесешь, он весь мир к твоим ногам положит. — Кажется, она вновь улыбалась.

Собеседница взяла со стола крохотную чайную ложечку, добавила сахара в свой напиток. А потом немного отпила, приподняв над чашкой тонкую ткань, что закрывала лицо. Я проследила за ее движением и заметила на открывшейся полоске кожи такие же красные пятна, как были у другой девушки — Мелиры.

Тяжело сглотнула и поспешно отвела глаза, стараясь не показать виду, что заметила.

Кажется, повезло — собеседница была сосредоточена на своем напитке и моей реакции не заметила. Я же попыталась отвлечься и вновь вернулась к разговору.

— Разве от меня тут что-то зависит? — спросила неуверенно, стыдясь обсуждать столь щекотливый вопрос с малознакомым человеком.

— Кто знает… Зарождение новой жизни всегда было и остается загадкой для нас, смертных. Но так или иначе, чтобы зачать ребенка, нужны двое, и, возможно, желание женщины в этом деле столь же важно, сколь старания мужчины.

— Так откуда ему взяться, если муж не дает мне ни капли… свободы…

О ласке и нежности я даже заикнуться не посмела. На это раан-хар, кажется, вообще не способен… Но если бы он хотя бы раз позволил повернуться лицом, я бы уже была рада. Может, хотя бы почувствовала себя человеком, а не бесправной куклой. Одной из многих, что, если сломается, всегда можно заменить на новую.

— А ты не жди позволения! — вдруг выдала собеседница, и я изумленно вскинулась. — Удиви его. Прояви немного инициативы. Обычно такие вещи сбивают Лаара ор Гронта с толку. Он привык все контролировать. Решать все и за всех сразу. Одним словом, мужчина! — Кьяра хмыкнула. — Так покажи ему, что тоже на что-то способна! Что у тебя есть свои мысли и идеи. Желания…

Я чуть смутилась, уловив в словах женщины явный подтекст. Ведь если учесть, что мы с Лааром видимся лишь по ночам, проявлять инициативу мне придется… в постели? Ох!

Кьяра, кажется, заметила мое смущение и развивать щекотливую тему не стала. Подвинула ко мне корзиночку со сладостями.

— Угощайся.

Я благодарно улыбнулась и потянулась к лакомствам — чего тут только не было: засахаренные финики, орешки в медовом сиропе и полупрозрачные кубики рахат-лукума. Я взяла с блюда кусочек и уже поднесла ко рту. Но вдруг поняла, что ничего не хочу. Вокруг витал какой-то странный, еле уловимый запах, отбивающий аппетит.

Я принюхалась, силясь понять, что это. И наконец поняла: здесь остро пахло медикаментами — аптечным спиртом, опием и терпкими горькими травами, из каких делают лечебные мази. И аромат этот исходил не иначе как от моей собеседницы — в открытой и проветриваемой со всех сторон беседке ему больше неоткуда было взяться.

А еще до меня донесся еле уловимый запах тлена, не ассоциирующийся не с чем иным, как со смертью. Он витал повсюду. Сама не знаю, как я сразу его не ощутила… Видимо, переволновалась. Зато теперь не могла от него отделаться. Стало не по себе — инстинктивно хотелось отшатнуться от женщины, словно от чумной. Заразной. На шее выступил липкий пот, и я, с трудом усидев на месте, сунула кусочек рахат-лукума в рот. Прожевала, молясь, чтобы меня вдруг не стошнило.

Но и не съесть было нельзя — не хотелось выглядеть неблагодарной или невежливой. Все же я в гостях и пришла сюда сама, хоть и подозревала, что ничего хорошего меня здесь не ждет. Сейчас же для меня стало очевидно, что Кьяра больна. И Мелира, и остальные жены, похоже, тоже — иначе с чего бы им носить паранджу?

Вот только как узнать, что за хворь их настигла? И как она связана с раан-харом?

Ох, Полночная звезда, не могу же я спросить это в лицо? Но с другой стороны, я должна знать, что меня ждет. За этим на свой страх и риск нарушила запрет мужа. Так как же мне быть?

Пока я обдумывала, как бы поделикатнее расспросить Кьяру, к беседке подошла Хальди. Коротко поклонилась и обратилась к хозяйке:

— Простите, что помешала, рани. Но вам пора на процедуры.

— Как, уже? — удивилась женщина и с досады грохнула крохотной чашечкой по столу.

— Да, вас ждут в покоях.

— Как жаль. — Кьяра повернулась ко мне и покачала головой: — А мы еще о стольком не успели поговорить…

Не знаю, искренне ли она сожалела, а вот меня окатило волной отчаяния: ведь до главного мы так и не дошли. И я уже хотела предложить остаться, подождать, пока старшая жена освободится, но она сама поставила точку в нашей беседе.

— Что ж. Все, что ни делается, к лучшему. — Собеседница поднялась с места. Теплые карие глаза ее улыбались. — Была рада знакомству, Катара, и надеюсь, у вас все сложится хорошо. Прощайте.

— Прощайте, — вымолвила в ответ и уже совсем неслышно добавила: — Да хранят вас всемилостивые боги…

* * *

Обратно в сад меня вывела Хальди. Еще раз предупредила, что мне не стоит заходить на женскую часть, вежливо попрощалась и поспешила обратно.

Я же задумчиво побрела по дорожке, не зная, как дальше быть. И настолько сильно погрузилась в собственные мысли, что чуть не налетела на тар Сириша, что ждал меня за очередным поворотом.