Яд в его крови

Я же неспешно пошла в сторону покоев, раздумывая: только ли это самоуправство несносной дочери вайша или и сам землевладелец тоже имеет что-то против меня?

Понять бы еще, чем я так им не угодила?

* * *

Следующие два дня Лаар не возвращался. Даже на ночь — я прождала его у окна до самого рассвета да так и уснула, забравшись с ногами на подоконник.

Внутри поселилась тревога. Тяжелая и опустошающая. Не дающая покоя. Я не знала, куда себя деть, сходила с ума от бездействия. Так и казалось, что стряслось что-то непоправимое.

В отличие от меня кшатрий был абсолютно спокоен. И сказал, что подобные задержки — обычное дело. Что отряд попросту углубился в лес и оказался слишком далеко, чтобы возвращаться на ночевку. Если бы с раан-харом что-нибудь случилось, то давно бы прибыл вестник. А раз вестника нет, значит, все идет своим чередом.

Слова Халида немного успокоили, но я все равно мысленно молилась, чтобы муж вернулся поскорее. После того, как я увидела, на что способен Цветок Смерти, не переживать за Лаара я не могла.

Вот и сейчас крутилась в постели, прислушиваясь к любому шороху, к мышиной возне за стеной и ветру, завывающему меж высоких замковых башен, редким крикам, что долетали с улицы, — это прислуга заканчивала свои каждодневные дела. Но ничего похожего на топот копыт или скрип парадных ворот, увы, не доносилось. А вскоре стало совсем тихо, будто вымерли все вокруг. Я начинала потихоньку проваливаться в сон, свернувшись комочком на самом краю необъятной постели. Все еще прислушиваясь, ожидая.

И вдруг показалось, что скрипнула дверь. Тихо, почти бесшумно. Уплывающее в сон сознание лишь на миг встрепенулось, но тут же улеглось, убаюканное окружающей тишиной. А потом движение, еле уловимый шелест, словно ветер трогает покрывало. Холодное прикосновение к ступне. Я отдернула ногу и распахнула заспанные глаза. Села на постели.

В спальне горела одинокая свеча — я всегда оставляю ее на ночь, на случай если вернется Лаар. И в неясном свете, бликами пляшущем по стенам, я различила, как шевелится одеяло, словно под ним что-то есть. Мысль была странной, совершенно безумной, но я все же откинула тяжелую ткань, стремясь убедиться, что все это мне лишь мерещится. И вскрикнула, обнаружив на идеально белой простыне черный извивающийся шнур.

Болотная гадюка…

С кровати я буквально скатилась, больно приложившись локтем об пол, и в тот же момент в комнату ворвался Халид, коротко взмахнул кхандой и надвое перерубил змею. Метнулся ко мне.

— Рани, с вами все в порядке? Не укусила? — Халид встревоженно осматривал мои ступни и лодыжки.

Отойдя от первого потрясения, смущенно поджала под себя ноги и одернула задравшуюся ночную рубашку.

— Вроде нет, не успела…

— Сидите здесь! — скомандовал кшатрий и принялся перетряхивать постель, проверяя, не осталось ли меж складок других ползучих гадов.

На шум прибежала заспанная Хальди, как и я, в одной ночной рубашке, с неподобающе распущенными длинными волосами. И вскрикнула, увидев на полу останки перерубленной гадюки.

— Боги всех семи рек, откуда здесь змея? Она вас не ужалила?

Теперь уже Хальди принялась ощупывать меня с ног до головы. Я неуклюже поднялась, опершись на руку помощницы. Поправила одежду и всклокоченные волосы. Халид уже закончил перетряхивать постель и теперь принялся методично обшаривать спальню.

А до меня наконец начало доходить…

Это что же выходит? Если бы я не проснулась, меня бы могла укусить змея?!

Да откуда она вообще взялась в замке? Не могла же сама заползти?

— Она ведь тут не случайно, да, Халид? — произнесла еле слышно. Голос дрожал, а тело прошибло ознобом.

Все знают, что яд болотной гадюки смертелен. Вот только убивает он не сразу, постепенно проникая в кровь и все жизненно важные органы. А след от ее укуса совсем крохотный, почти незаметный. И проснувшись утром, я могла бы и не понять, отчего вдруг стало плохо.

Халид обернулся, посмотрел хмуро.

— Увы, но меня учили не верить в случайности, рани…

* * *

После ночного происшествия переполошился весь замок. На нижних этажах нашли еще несколько змей. Кажется, в кладовой и комнатах прислуги. Но, слава богам, они не успели никого укусить.

Вайш лично приходил ко мне в покои, справлялся о самочувствии и прислал с пяток служанок, чтобы те еще раз проверили комнату. Появление змей землевладелец объяснил весьма тривиально — началом лета и пришедшим в край теплом. Гадюки выбираются на холм, греясь на ласковом солнце, а ночью стремятся найти укрытие и потому заползают в жилища. По его словам, явление это весьма распространенное и частое в этих краях. А то, что змея оказалась именно в моих покоях, он не мог объяснить никак иначе, чем нелепой случайностью.

Поверила ли я ему? Вряд ли… Пусть и говорил вайш весьма убедительно. И рассыпался в извинениях, охал и причитал, хватаясь за голову. Кшатрий его словами тоже не проникся, я видела это по застывшему, каменному лицу, с каким тот смотрел на здешнего хозяина.

Но тем не менее Халид сделал вид, что мы удовлетворены объяснением. Только вот от дополнительной прислуги и охраны, что предлагал выделить вайш, отказался.