Яд власти

— Понятно. Спросим, она же придет забирать билеты и давать белье.

— На четыре часа?

— Да хоть на два. Положено.

— Вы военный?

Уланов улыбнулся:

— А что, заметно?

— Да.

— Был военным. Уволился, вот теперь на свободных хлебах.

— Семью раньше в Переслав отправили? Или…

— Или… нет семьи, один я на всем белом свете. Пойду покурю, пока проводница занята. А то потом достанет нытьем, закон, мол, не разрешает.

— Дело ваше.

Уланов вышел из купе и едва не столкнулся с молодой женщиной, тащившей тяжелый, судя по ее измученному, но оттого не утратившему красоты лицу, чемоданище. Раньше, когда советские войска стояли в Восточной Европе, такие чемоданы называли оккупационными. Смолинский рассказывал, ему пришлось два года оттарабанить в Венгрии.

Женщина вскрикнула, вскинув глаза:

— Ой!

— Извините, ради бога, не заметил, — извинился Уланов.

— Да вы ни при чем, это я уже из последних сил тащила ношу, ничего не замечая.

— Что же вы грузчика не наняли?

Женщина ответила кратко:

— Дорого!

Да, грузчики на вокзале работают далеко не по таксе. Завышают сумму на несколько порядков выше тарифа.

— Давайте я вам помогу, какое купе?

— А следующее, за вашим.

— Понял.

Уланов взял чемодан и удивился, как такой груз могла нести эта с виду хрупкая женщина, в нем было не меньше тридцати килограммов.

— Да, чемодан еще тот.

— Это мне сестра подсобила. Просила передать подруге, которая должна встретить. У меня самой всего дамская сумочка.

— Интересно, что это положила в чемодан ваша сестра?

— Не знаю. И даже не представляю.

— У вас нижнее место?

— Да.

— Ну хоть не поднимать.

Уланов внес чемодан в соседнее купе, где не было никого, поднял полку, поставил чемодан в нишу, опустил полку, присел на нее. Напротив села женщина. Она платком, который заполнил купе нежным запахом дорогих духов, протерла лицо.

— Устала!

— Надо думать. А как вас зовут?

— Людмила.

— Далеко едете?

— В Переслав.

— Какое совпадение, и я туда же. Роман.

— Очень приятно.

— Мне тоже.

Он заметил в ее сумочке пачку сигарет:

— Курите, Люда?

— Да. Но это последняя пачка. Решила бросить.

— Кто-то говорил, это очень просто, сам бросал много раз.

Женщина рассмеялась.

— Я шел в тамбур, как раз перекурить, не составите компанию?

— А чемодан?

— Ну его даже при желании не так просто стащить.

— Вы правы, пойдемте.

— Слушай, Люд, давай на «ты», а то как-то неудобно.

— Давай.

— А я смотрю, ты совершенно без комплексов.

— Это смотря в чем!

— Понял!

Они прошли в тамбур, где двери входные были закрыты. Достали по сигарете, Уланов щелкнул зажигалкой.

Разговор пошел непринужденный, словно они познакомились не несколько минут назад, а знали друг друга давно.

Людмила как-то беззаботно рассказала о своей жизни. Родилась в Переславе, отца не помнит, мама живет в районном центре, она окончила медицинский университет, работает врачом в поликлинике, по специальности стоматолог. Имеет приработок в частной клинике. Не замужем. Вернее, была, но развелась после года семейной жизни. Здесь она сделала паузу, выпустив к окну облако дыма.

— Семейная жизнь, наверное, не для меня. Муж был хорошим человеком, да и остается таковым, женился второй раз на ее бывшей однокурснице и ничего, живут вполне счастливо, сейчас подруга беременна. А я… не знаю почему, не хочу детей, видно, не развился во мне еще материнский инстинкт.

— Или муж не давал того, что тебе нужно в постели.

Людмила внимательно посмотрела на Уланова:

— У тебя тоже эта проблема?

— Нет. Я в отличие от тебя женат не был, а женщины? Они, конечно, были и оставались довольны.

— Отчего ж тогда разбегались?

— Все это было временно и несерьезно. Для серьезных отношений время нужно, а вот его-то как раз и не хватало.

— Почему?

— Потому, что служил я в такой конторе, где особо сидеть дома не давали.

— ФСБ?

— Без комментариев.

— Значит, ты офицер?

— Запаса. Майор запаса, хотя какое это сейчас имеет значение?

Дверь в тамбур была приоткрыта, могли просматривать проход вагона.

Людмила воскликнула:

— Ой, проводница.

— Что, уже посадка закончилась?

— Нет, это не та, что билеты проверяет. Идет сюда.

— Как говорится, шухер.

Он открыл дверь в межвагонный тамбур, они выбросили окурки и двинулись навстречу проводнице. Та уступила дорогу у туалета. Повела носом:

— Курили?

Людмила хотела ответить, но Уланов взял ее под руку:

— Идем. Не пойман, не вор.

— Теперь она будет следить за тамбуром.

— А мы в туалете.

— Нашел тоже место.

— Шучу, обведем как-нибудь проводницу, да и ехать нам всего четыре часа. Да, сразу вопрос на засыпку, проводить позволишь?

— Посмотрим! Сейчас подруге сестры позвоню, чтобы не забыла свой чемодан забрать, а то придется его домой переть.

— Разумно.

Она зашла в свое купе, туда же заглянул и Уланов, там молодая пара, судя по тому, что держались за руки, как смотрели друг на друга — влюбленная пара. В купе же Улана новых пассажиров не было. Все тот же неторопливый и какой-то напряженный Игорь Васильевич. С кейсом между ног.

— Покурили?

— Да.

— Вот попадетесь проводнице, вызовет наряд полиции, и налетите на штраф.

— А я аккуратно.

— Все так считают. Кстати, ваше белье.

Он указал на стопку под подушкой.

— Не думаю, что пригодится, а чай вам обещали?