Яд власти

Это подействовало. Женщина, положив руки на крышу автомобиля, а потом и голову, замолчала. Плечи начали вздрагивать.

Продолжал извиваться и орать Зубков.

Уланов повернулся к Молчунову:

— Аптечка есть?

— Само собой!

— Вколи этому подонку промедол.

— Сделаем.

Оборвался крик и Зубкова.

Он и Боганова находились под прицелом.

Полковник взглянул на Боганова:

— Ну и что означает ваш приезд сюда, гражданин Боганов?

Тот чуть ли не взмолился, физиономия его приняла страдальческий вид:

— Не могу больше, господин…

Смолинский поправил:

— Гражданин.

— Извините, не могу больше так жить, гражданин полковник.

— Это обсудим, как и почему ты не можешь. У меня вопрос, ты вез сюда бывшую супругу и этого, — он кивнул на Зубкова, — зная, что здесь спецназ антитеррора?

— Да! Поэтому и вез именно сюда. Извините, но к нашим местным чекистам у меня доверия нет. Мэр повязан со всеми.

— А откуда ты узнал, что здесь, в усадьбе господина Спирина, находится спецназ главного управления?

— Ну, у меня тоже есть связи.

— Конкретней.

— Если честно, о том, что вы здесь, мне позвонила одна из проституток Зубкова, Гана. Она сбежала из борделя, и я ее скрывал.

— Она твоя любовница?

Боганов замялся:

— Не без этого. Но мы вместе решили выйти из игрищ мэра, бывшей супруги, коварного турка и странной госпожи Губер.

— Как Гана узнала, что мы здесь?

— От клиента бывшего, от кого именно, она не сказала.

— Так, теперь по очереди и не здесь.

Полковник взглянул на Уланова:

— Забирай его, Рома, и в дом, в кабинет мэра.

— Да, Владимир Алексеевич.

Уланов отвел Боганова в кабинет.

Полковник появился следом.

Боганов тут же заговорил скороговоркой:

— Я все скажу, ничего не скрою. Честное, благородное, меня втянули в преступный бизнес. Бывшая жена устроила в принадлежащем ей ресторане, потом клубе и салоне настоящий шабаш. Там и подпольное казино, всех, кто из чиновников, бизнесменов туда приходил, я готов назвать. Валька — жена, через Зубкова, своего любовника, организовала бордель. Проститутки были и в клубе, и в ресторане, и в салоне. Выезжали они и на дом к клиентам. Гана, девушка, которая попросила помощи, тоже может многое рассказать. Мэр придумал схему вывода денег за рубеж. Там были и бюджетные средства, и доходы от «бизнеса» бывшей супруги. Помощник мэра, честный человек Игорь Васильевич Потапов, узнал о махинациях и хотел сообщить о них какому-то генералу. Но… его убили.

Уланов спросил:

— Кто конкретно выходил на убийство?

— Так это, Васька Лахно, Руслан Чистяк и Колька Карасев.

— А разве это были не твои люди?

— Да что вы, избавь господь, — изобразил наигранное недоумение Боганов, — я всегда держался от них как можно дальше. Это же головорезы, бандиты.

— А вот Потапов, умирая, я, кстати, ехал с ним из Москвы в одном купе, сказал, что на него напали твои люди. Так и сказал, это люди Богана. Нетрудно догадаться, что Боган — это ты.

— Не знаю, почему так сказал Игорь Васильевич. Возможно, вы недослышали?

— У меня хороший слух.

— Я клянусь, никого на Потапова не посылал.

— А кто посылал?

— Да это все турок да Губер.

— А ты, значит, ни при чем?

Боганов вздохнул и вдруг перекрестился:

— Вот вам крест, граждане офицеры, если я в чем и виноват, так это в том, что не раскрыл банду сам, понадеялся на Потапова. А потом… когда его убили, просто струсил.

Смолинский прервал допрос Уланова:

— Так, хватит этой лирики.

Он строго взглянул на Боганова:

— Мне плевать на наркоту, притоны, бабки, этим займутся другие люди, и они узнают все. У меня вопрос, ты знал, что в усадьбе мэра хранилось отравляющее вещество?

— Что? — Боганов так скривил физиономию, словно услышал смертный приговор. — отравляющее вещество?

— Да.

— Слышал, что турок Гюнтер и Ефимов, который якобы утонул, завозили какие-то ящики в усадьбу. А вы разве не нашли их?

— Ящики нашли, но в них ничего нет.

— Как это?

— А вот так. Пустые ящики. Отравляющее вещество вывезли. И вот теперь для тебя наступает момент истины, Боганов. Мы должны знать, куда вывезли смертоносное химическое оружие. Предупреждаю, если произойдет террористический акт, то тебе никакие связи не помогут, пойдешь под суд, как член банды, более того, как один из ее главарей. А это пожизненный срок. Несмотря ни на что.

Боганов растерялся. И сейчас он не играл:

— Но… граждане… я действительно не знаю, куда могли вывезти содержимое ящиков. Всем, что у меня есть, клянусь.

— Оставь свои клятвы. Значит, не знаешь?

— Нет. Поверьте. Я готов помочь, но… в этом случае не могу.

— Это плохо. Для тебя же Боганов — очень плохо.

— Но граждане, господа… я сам пришел к вам, я готов дать показания против бывшей супруги, мэра. Но о делах турка и бабы Губер мне ничего не известно.

Сигналом вызова сработал телефон Смолинского, он ответил:

— Да, Вадим.

Орленко доложил:

— Мне удалось извлечь из камер слежения устройство автоматического копирования записей.

— Неси ко мне! Я в кабинете, первый этаж, …

— В курсе.

Капитан пришел с ноутбуком.

Поставил его на стол, взглянув на Боганова.

Полковник сказал:

— Ничего, давай при нем.

— Нас вечер интересует или только утро?

— Утро!

— Минуту.