Яд власти.

Результаты следствия так и не были разглашены. Была большая вероятность, что «преступника» обязательно найдут и предадут самой медленной и мучительной казни на Торговой площади. А то ещё пара десятков «подсобников» разделила бы его участь. Но, к величайшему удивлению и радости, под топор городского палача так никто и не попал. Было бы желание сорвать гнев, а на ком именно – всегда найдётся. Если человеку ткнуть раскалённым прутком под рёбра, то он сознается в чём угодно, хоть в чёрной магии, хоть в подлом покушении на невесту правителя. К чести витуса Нарта, ему был нужен настоящий убийца, а не козёл отпущения.

Приказ о розыске пришёл и в Удубу. Но… Под весьма расплывчатый словесный портрет попадает половина мужского населения города в возрасте от восемнадцати до сорока лет. К тому же, Удубу заполонили толпы паломников. С таким успехом можно искать иголку в огромном стоге иголок.

И тем более приятно не найти на лице витуса Нарта ни малейших следов перенесённого гнева, отчаянья и горя. Он не сломался, не ушёл в запой, не рыдал сутки напролёт. Витус Нарт приплыл в Удубу в отличном физическом состоянии. Под глазами ни малейшего намёка на чёрные круги от недосыпания или бочек вина.

Едва толпа отхлынула от набережной, как на берег сошли прочие придворные, которым выпала большая честь непосредственно сопровождать будущего Великого Сахема. Среди слуг и мелких писцов наконец-то показался утус Жуан, Придворный летописец. На голове старика соломенная шляпа, из-под которой на спину спадают длинные седые волосы. Одетый в лёгкую льняную рубаху с длинными рукавами, утус Жуан в правой руке несёт то ли книгу, то ли чёрную коробочку. За ним смешно семенит парень лет шестнадцати с большим дорожным мешком за плечами. Саян усмехнулся, неужели старый летописец наконец-то обзавёлся учеником? Давно, давно пора.

Саян сорвался с места и ввинтился в толпу. Но людской поток настолько плотен, что нечего и думать пробиться к придворному летописцу. Возле колонны отличное место для наблюдения, но оно достаточно далеко от центра Парадной лестницы. Саян до последнего пытался добраться до утуса Жуана, до самого храмового комплекса руками, локтями и ногами отпихивал людей, но… всё равно ничего не добился. Придворные, пройдя через большую площадь перед храмом Удубы, скрылись в парадном подъезде дворца, что находится недалеко от храма.

Подойди к парадному крыльцу и то проблема. Люди по-прежнему толпятся перед фасадом дворца и упорно не желают расходиться. Хотя ещё вчера днём на каждом углу глашатаи орали расписание праздника, а так же где и когда можно будет лицезреть витуса Нарта. Саян, никуда не торопясь, пару раз прочитал огромный лист с расписанием праздника, который повесили на стене жилого дома. Как хорошо быть грамотным.

Если верить расписанию, то в следующий раз витус Нарт покажется на публике только завтра утром, перед самым началом церемонии коронации. А пока на площади перед храмовым комплексом делать совершенно нечего. Саян вернулся на постоялый двор «Мудрый кот», где ему удалось снять маленькую комнатку на весь праздник. Нужно перекусить и как следует выспаться.

Как обычно, цены на жильё в Удубе взлетели до небес. Но ночевать прямо на улице, в палатке на берегу Акфара, никак не хочется. А деньги? Что деньги? Деньги дело наживное. К тому же, покойный утус Биот с лихвой оплатил проживание в Удубе.

Глава 28. «Коронация».

Быть предусмотрительным очень хорошо. Накануне днём Саян специально очень плотно пообедал и очень рано завалился спать в маленькой комнате. Постоялый двор шумел до глубокой ночи громкими голосами за тонкими стенами, гремел тарелками и кружками в общем зале на первом этаже и орал лихие песни. Но, не смотря ни на что, Саян великолепно отоспался и даже сам проснулся ещё до восхода Геполы.

На улице по-утреннему свежо и прохладно. Лёгкий ветерок с реки доносит влажные запахи. День будет жарким не только на события. Саян, зевая и потирая глаза, вышел на площадь перед храмом Удубы. Вот, только, он не один такой хитрый и предусмотрительный: не меньше двух дюжин мужчин и женщин разного возраста решили пожертвовать самым сладким, самым крепким утренним сном ради мест в первом ряду перед массивными деревянными ограждениями рядом со входом в храм.

Ограждения выставили ещё вчера вечером. То, что будет твориться на площади перед храмом через несколько часов, представить не сложно, подумать страшно. Каждый раз, на каждом празднике Единения, в бешенной религиозной сутолоке насмерть затаптывают несколько человек. Оцепления из преторианцев, куда уж сильных и здоровых воинов, не хватает, чтобы сдержать напор толпы. Вот и приходится, обозначая широкий проход, каждый раз выставлять ограждение из широких тяжёлый щитов с толстыми сосновыми подпорками. И то, бывало дело, и не раз, возбуждённая толпа ломала их.