Яд власти

В семь часов понедельника, 11 июля, Уланов встал, убрал белье, сложил диван, сделал зарядку. Приняв душ, оделся в повседневную форму, возможно в последний раз, сварил себе кофе. Освежившись, присел к окну. Машину Смолинского увидел на въезде во двор.

Включил сотовый телефон:

– Здравия желаю, Владимир Алексеевич, вы в авто?

– Привет, Улан, да я в машине.

– Не пытайтесь въехать во двор, воткнетесь в кого-нибудь, я уже иду.

– Давай.

«Тойота» сдала назад.

В 9.20, пробок в понедельник хватало, машина въехала во внутренний двор Управления.

Капитан Сухов загнал ее под навес.

Полковник и майор прошли в здание. Внутренний наряд потребовал удостоверения, хотя прекрасно знал офицеров в лицо. Но служба есть служба. Прошли в кабинет Смолинского, который располагался на первом этаже. Полковник позвонил помощнику начальника главка, сообщил о прибытии.

Положив трубку телефона внутренней связи, полковник спросил:

– Чай, кофе?

– Нет, спасибо, – отказался Уланов, – я уже пил кофе.

– Ну а я заварю чай. Ребята второго отдела из Афгана привезли. Настоящий кандагарский чай.

– Они работали в Кандагаре? – спросил Уланов.

– Нет, группа проводила разведку в районе Джелалабада. А чай купили на рынке в Кабуле. Кстати, интересную историю рассказали.

– Что за история?

Время было, полковник начал рассказ.

– Парни группы, выполнив задачу, были скрытно перемещены в российское посольство в Кабуле. Но это технический вопрос. В общем собралась группа в посольстве, а домой отправляли по одному, как дипломатов. Командир и заместитель, естественно, должны были убыть последними. А сидеть в дипмиссии надоело. Обратились к секретарю посольства с просьбой выйти днем в город. Тот неожиданно дал согласие. И пошли ребята с переводчиком и военным атташе в город. Дошли до площади, рядом базар. Вокруг афганцы. Смотрят исподлобья, собираются в кучи. Прислушиваются. Понятное дело европейцы, а может, и американцы в центре Кабула, где их ненавидят лютой ненавистью. Командир сказал атташе, зря оружия не взяли, налетят «духи», не отбиться, а атташе в ответ только усмехнулся. Афганцы же, услышав русскую речь, пошли к нашим. С улыбками, приветствиями. Начали по плечам хлопать, бормотать что-то. Переводчик перевел, – местные рады видеть русских. Подошел какой-то афганский бай или местный начальник, тоже радуется, а парни не понимают, с чего вдруг такая приветливость? Потом выяснилось, после того как в стране встали американцы и их союзники, даже самые махровые моджахеды, кто воевал с нами в восьмидесятые годы, признали, что борьба с русскими была ошибкой. Русские, мол, и дороги, и мосты, и школы, и больницы строили, много молодых афганцев уехало учиться в Союз, наши офицеры и солдаты не брезговали афганцами, а главное, в наших местные признали воинов, в отличие от американцев. А воинов там уважают. Поприветствовали и повели по рынку. Там торговцы давали русским товары, заместителю командира всучили целый мешок чая. Как закончили обход базара, афганцы повели наших в чайхану. Водку даже достали. Шашлык сварганили, люля-кебаб. Накормили, напоили, проводили. Наши спецы в шоке были. Они скрытно лазили по горам, стараясь не попасть на глаза местных, а местные рады им. Считают дорогими гостями.

Уланов проговорил:

– Похоже на сказку. Хотя и по «ящику» показывали, как наши ветераны той войны встретились с ветеранами-душманами в ущелье, где захоронены останки наших десантников, бившихся до конца, последний раненый лейтенант, чтобы не попасть в плен, подорвал себя гранатой. И несмотря на то что десант положил чуть ли не сотню «духов», их похоронили с воинскими почестями. А затем смотрели за братской могилой, а потом сами предложили приехать нашим ветеранам и решить вопрос о перезахоронении на Родине.

– И об этом мне ребята рассказывали.

Пока говорили, полковник заварил чай. Он получился темно-зеленым и необыкновенно ароматным. Смолинский пил его аккуратно, мелкими глотками, с удовольствием.

В 9.40 позвонил помощник начальника Главного управления, сообщил, что генерал Габранов подтвердил прием офицеров ровно в 10.00. Попросил подойти в приемную.

Смолинский и Уланов прошли к приемной начальника Главка.

Помощник-капитан не предложил ни чаю, ни кофе, ни воды.

Поднялся, поприветствовал старших офицеров строго по Уставу и сказал:

– Присаживайтесь, пожалуйста, ожидайте вызова.

Офицеры сели на стулья, стоявшие вдоль стен просторной приемной.

Начальник Главного управления отличался пунктуальностью. Ровно в 10.00 помощник поднял трубку коммутатора:

– Я, товарищ генерал… есть!

Он положил трубку, поднялся, обратился к прибывшим:

– Товарищи офицеры, генерал-лейтенант Габранов ждет вас. Проходите в кабинет.

Первым вошел куратор группы «Шторм»:

– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?

– Да, входите.

Полковник и майор вошли, доложили о прибытии, поприветствовали начальника.

Габранов указал на кресла стола приставки:

– Присаживайтесь.

Офицеры подчинились.

Генерал сказал:

– Мне доложили, как блестяще группа «Шторм» решила задачу в Алеппо. Выражаю свою благодарность вам.

– Служим России.