Ядерная осень

– Свистать всех наверх, все на крышу.

Народ, видимо, уже зная, в чем дело, хватал всякий хлам и гурьбой ломился за своим предводителем по узкой лестнице на второй этаж.

Чокнувшись с каким-то отвязным малым, Егор опрокинул стакан и отправился вслед за всеми. Интересно же посмотреть, что они там затевают.

Когда он вылез на крышу дебаркадера, один из панков размахнулся рулем от детского велосипеда и швырнул его далеко в воду. Толпа загудела и заулюлюкала.

Следующим был худой шкет с кольцом, продетым через верхнюю губу. Его мусорная корзина улетела совсем недалеко. Дальше всех улетела та самая ножка стула, что была в рука у Айдола.

– Йа-ха, – вождь «ирокезов» на радостях подпрыгнул и хлопнул себя по заднице.

Насколько понял Егор, проигравшие в этом соревновании должны были спуститься и принести сюда очередную порцию хлама.

Соревнования продолжались где-то минут двадцать, потом панкам все это надоело, и они отправились вниз за новыми дозами и порциями.

Спустился и Егор. У барной стойки его внимание привлек парень в дырявой косухе, который производил манипуляции сразу с несколькими бутылками сразу. Перед ним стоял высокий стакан, наполненный на две трети двумя какими-то напитками. Причем напитки не смешивались, и, когда парень добавил туда третий, получился красивый трехслойный коктейль.

Заметив, что за ним наблюдают, он улыбнулся и предложил:

– Хочешь, и тебе такой сообразим?

– А другой, в четыре смогешь? – решил выпендриться Егор.

– Можно попробовать. – Парень перегнулся через стойку бара и достал из ее нутра точно такой же высокий стакан.

Первой была какая-то тягучая малиновая жидкость. Что-то вроде ликера. Потом парень налил ром. Это Егор точно уловил. Следующим был, похоже, яичный ликер. Хотя не факт. В общем, какая-то мутно-бледно-желтая хрень. И сверху был добавлен кагор из бутылки с симпатичной церквушкой на этикетке.

И вот этот последний ингредиент, похоже, оказался лишним. Желтая муть порозовела, появились какие-то лохмотья, прозрачный ром смешался с ликером. Парень расстроился и хотел вылить пойло себе под ноги, но Егор вцепился в стакан и потянул его на себя.

– Нет, ты старался, и я это выпью, – промямлил он.

– Не надо, возьми лучше мой.

– Нет, я буду пить это!

– Ну, как знаешь.

– Прозит.

– Чин-чин. – Они выпили. Потом налили себе просто рому и снова выпили.

Егору снова попалась на глаза маленькая золоченая трехглавая церквушка с этикетки.

«Бог не ведает, что мы тут творим, – пронеслось в голове у Егора. – Он устал за нами следить и теперь помогает кому-нибудь другому, кому-нибудь более достойному. А мы вот тут мешаем красное с плотным, выдуваем наружу свою душу через «беломорины», превращенные в косяки, и смеемся над своей будущей смертью. Мы все умрем. Нас выкинули за борт, как мы только что выкидывали за борт всякий хлам. Мы хлам… Я в хлам…»

Утром Егор проснулся в какой-то каюте. Он лежал на куче дурно пахнущих тряпок в собственной блевотине.

Во как!

А ведь он мог запросто захлебнуться ночью, разделив сомнительно почетную участь с такими мэтрами рока, как Джимми Хендрикс и Бонн Скотт. Кто ему это вчера рассказал? Что за хренов Нострадамус? Егор вздохнул. Да, хорошо погуляли. Он даже с кем-то подрался, кажется. Главное, голова не болит. Тошнит только немного и пить охота.

Как он попал в эту каюту, Егор не помнил. Рядом в куче тряпок кто-то громко храпел. Не, не Айдол. Надо пойти найти его и договориться о переправе.

– Какая такая лодка-молодка? – Айдол поставил опустошенную бутыль из-под портвейна в угол. – Не гони. Вон бухни лучше.

– Не, я пас.

– Эх, счастливчик. А у меня полный распад личности, и рассол не помогает.

– Ну что, братья анархисты-аморалы, головка бо-бо? – В зал вошел вчерашний мешочник Чегевара. Глаза его как-то нездорово блестели. Уже закинулся, наверное, с утра чем-нибудь.

– Не ори, – Айдол поморщился. – Раз уж ты живчик такой, вон, перевези Егорушку на тот берег.

Чегевара уставился на Егора, как баран на новые ворота.

Вот оно! Сейчас все и решится, подумал парень. Айдол, конечно, у местных панков в авторитете, но заартачься сейчас Че, и придется ему топать пехом вокруг водохранилища.

Чегевара какое-то время тормозил, но наконец в его голове какая-то релюшечка щелкнула в правильном направлении, и он, не говоря ни слова, вышел на улицу.

– Иди, иди, догоняй. Согласился, черт, – Айдол потер виски.

Егор на прощание махнул рукой и выбежал на причал, где Чегевара, путаясь в длинных полах своей шинели, уже отвязывал лодку.