Ядерная осень

– 'Ну и рожа у тебя Шарапов', - Сергеев ткнул в бок напарника, который, отдуваясь, снимал противогаз — в темноте светиться. И фонаря не надо.

— На себя посмотри. Куда дальше?

— Туда, — лейтенант показал на приоткрытую дверь, за которой виднелись кухонные принадлежности — может пожрать чего найдем. И они нашли. Войдя через дверь, оказавшуюся потом аварийным выходом, из подсобок столовой администрации, и убедившись в небольшом количество рентген в округе, они принялись набивать рюкзаки 'долгоиграющими' продуктами.

— Зря противогазы сняли, — поморщился от вони Сергеев.

— Ты как знаешь, а я в этом наморднике просто охреневаю. Уж лучше так, — Епифанов отшвырнул вздувшуюся банку с горошком.

— Тут человек пятнадцать-двадцать надо, чтоб вынести все — Борисов будет рад.

— Погоди. До него еще нужно добраться.

— А чего. До ночи досидим, а там в темноте рванем, — Епифанов терзал очерствевшую в камень булочку.

— А у меня другое предложение, — лейтенант поднялся — сейчас спустимся ниже. Видел на лестнице — там еще два этажа вниз? И по каким-нибудь коллекторам смоемся.

Они блуждали по подземным коммуникациям уже полтора часа. Сергеев время от времени подсвечивал хим. фонарем ХИС-180 дозиметр, вшитый в рукав бушлата.

— Этот поворот тоже занеси, — сержант в который раз поднес фонарь к планшету с нарисованным планом подземелья.

— Да на кой че… Ого! — Епифанов уставился на штурвал гермодвери и в ту же секунду растянулся на бетоном полу, спотыкнувшись о что-то мягкое. Луч фонаря скользнул по, забрызганной кровью, рубашке, галстуку и остановился на том, что, еще дней пять назад, было лицом тутошнего клерка. Рядом лежала девушка.

— Я ее помню. Каждый день мимо меня проходила. Я все никак не решался познакомиться, — Епифанов с размаху ударил кулаком в стеклянную поверхность с надписью ПК. Один из осколков полоснул по ладони, не подающей признаков жизни, девушки. Она застонала. Пока Епифанов приводил в чувство воскресшую, Сергеев попытался открыть гермодверь. Штурвал не поддавался. Обыскав убиенного, он нашел план здания администрации, где на втором подземном уровне была обозначена и эта гермуха.

— Наверное, этот, — он направил фонарик в сторону трупа — привел народ сюда, а как открыть не знал — вот его и порешили, может даже этот Атилла недоделанный постарался.

— Поверху мы ее живой не донесем. Надо герму как-то открывать, — Сергеев снова налег на штурвал.

— Как ее откроешь-то? Наверняка с той стороны закрыта.

— Давай вдвоем попробуем — может, просто заржавела? — лейтенант, подойдя к пожарному щиту, потянул на себя металлический топорик, непонятно зачем, висящий внутри щита на двух скобах.

— Ого! — они уставились на панель с какими-то кнопками, которая оказалась под дверцей с ручкой-топориком. Нажав на кнопку пуск Сергеев наблюдал, как плавно пошла в сторону мощная гермодверь, а Епифанов уже взвалив на плечо узницу подземелья, заносил ее в открывшуюся шлюзовую камеру.

* * *

19.09.2026 г. Башкирия. 15 километров южнее с. Константиновка

Через тепловизор Волохов наблюдал, как разведгруппа удаляется в сторону очередной военной части. Это была уже четвертая в/ч на их пути. Первые две были разграблены до основания, как и пара автобаз, а на подходе к третьей, по ним открыли такой шквальный огонь, что возникшую арифметическую задачку (сколько боеприпасов нужно потратить, чтобы может быть, добыть столько-то литров горючки) Волохов решил однозначно — на фиг. Он даже не злился на этих из 121-й мотострелковой. Слишком свежи были воспоминания о том, что произошло с одним из бункеров пусковых комплексов ПРО (Противоракетной обороны — авт.) их Убежища.

Через несколько часов после УДАРА на связь не вышли два из восьми ПК ПРО Убежища. Их все-таки накрыло. Досталось и самому Убежищу. Несмотря на трехсотметровую глубину, после прямого попадания, в результате тектонических подвижек были повреждены подземные резервуары с топливом. Авиационный керосин вытек весь, а диз. топлива осталась 2/5. Поэтому семь МИГ-41, девять МИ-42, пять К-72 не стали даже расконсервировать, а из очень даже приличного парка бронетехники и автотранспорта, подготовили около двадцати машин — в основном для эвакуации уцелевших ПК ПРО и рейдов по добыче горючки. Через пять дней, когда уже было принято решение об эвакуации, не вышел на связь еще один бункер ПК ПРО. К нему и отправился Волохов.

Открытая настежь массивная бронированная дверь, сразу дала понять — что-то произошло.

То, что бой был коротким, но жестоким, Волохову было ясно из положения тел и количеству трупов нападавших — восемь на каждого защитника бункера. И это при том, что нападение было внезапным.

Не найдя никого живого ни в командном пункте, ни в жилых отсеках, Волохов и еще два бойца вошли в хозблок. Кровавая цепочка следов босых ног вела к закрытой двери подсобки. На стук и призывы открыть никто не реагировал.

— Совсем ты мне аккумулятор посадишь — ныл водитель, пока один из бойцов орудовал резаком, вскрывая металлическую дверь подсобки.