Ядерная весна (сборник)

Немного привык. Мне уже было не страшно. Квартира мне нравилась. Комната, квадратов восемнадцать, шкаф-стенка, стол, раскладушка, кресло, туалет с тремя разными стульчаками (не знаю, откуда они там взялись): деревянный и два пластмассовых; ржавая ванна, кладовка – там есть даже гиря и велосипед со спущенными колесами, очень маленькая кухня. Лучше и не придумаешь. Здесь я напишу второй роман или хотя бы первый, если все еще найду в себе желание этим заниматься. Нужно найти желание, иначе в моей жизни не останется ничего.

И я тут же состарюсь, как мои друзья.

Позвонила Сигита, поговорила со мной, она переживала, что я тут сойду с ума в одиночестве. Она тоже чувствовала, что я карабкаюсь из последних сил и что мне уже все осточертело. Ее поддержка мне нужна, она была совершенно права. Она назвала меня «кисонькой-мурлысонькой» и посоветовала поехать в гости, если есть возможность.

Я и так думал поехать в гости, чтобы не сидеть в одну каску, как лох. Но я вымотался. Девушка Маша предложила приехать к ней и ее приятелю. Вроде это было не очень далеко. Они там бухали. Я собирался поехать, но передумал. Я любил Сигиту, а пить с Машей, как я думал, может быть чревато сексом. Если я изменю Сигите, я должен буду ей рассказать об этом. Если я буду иметь кого-то втихаря, от меня ничего не останется. Сейчас я поговорил с Сигитой и понял, что точно не поеду к Маше.

Я набрал Машу.

– Извини, я, наверное, уже не приеду. Устал и уже пьян.

– А что так? Мог бы и приехать.

На фоне кто-то сказал Маше, чтобы я взял бухла.

– Не, я лучше в одного посижу, как лошара, – сказал я. – Пока.

– Ну пока. Как знаешь, – ответила Маша и отключилась.

Я просто сидел, потягивал пиво и смотрел перед собой. Ни телевизора, ни интернета. Были книги, но я про них просто забыл. Я сидел и сидел. За окном люди еще продолжали жить. «Занимались жизнью», как говорит Сперанский. А я медленно пил Holsten калужского разлива. Это и есть стать взрослым. Одну выпил, а вторую бутылку мне не захотелось. Я и так уже чувствовал себя нетрезвым. Девять бутылок все-таки я уговорил за день. А перед работой это многовато.

Я лег на раскладушку и закрыл глаза. Мне показалось, что я проспал минут пять, когда зазвонил будильник в телефоне.

Началось утро.

Похмелье было несильным, но я не выспался. Вокалист «скарабеусов» до сих пор надрывался. Позвонил Сперанскому.

Абонент не отвечает или временно недоступен.

Я использовал метод Шерлока. Значит, он на другой сим-карте, значит, он еще сидит в интернете с телефона за своим ноутбуком, а значит, этот мудак до сих пор не вышел из общаги.

Я позвонил ему на «Билайн».

– Блять, ты еще не вышел? Уже девять!

– Да все, я уже выхожу. Пятьдесят минут ехать.

– Ты будешь только через час десять. Не пизди. Быстро выходи.

– Хорошо.

Я почистил зубы, убрал свой маленький Asus в сумку и вышел. Уже на улице я понял, что забыл зарядить телефон. Поэтому я написал начальнику: «U menya mozhet sest' telefon, budu kak obychno». Я сел на трамвай, который идет до метро «Автово», и подкатило. Меня затошнило так, что чуть не стравил прямо в трамвае. Моему организму хотелось избавиться от «Биг ланча» как можно скорее. Нужно было что-то выпить, сок или чай, тогда станет легче. Я зашел в «Чайную ложку» возле метро и заказал себе зеленый чай и салат.

– Вам один чай или двойной? – спросила девушка.

– В смысле?

Я стоял как вкопанный, не понимая, чего она от меня хочет. Кассирша смотрела на меня с сожалением и тревогой.

– Вам чая на одну чашку или на две?

Я вдруг заеблил. Ничего не понимал. Ни слова.

– Чая на одну чашку? – спросила она еще раз.

Одну чашку, две чашки, чашки крутились в голове, кажется, я сошел с ума. Мир вокруг замер, время никуда не двигалось. Мне стало страшно, что я забыл русский язык.

Вдруг я понял.

– Я же один, – сказал я.

Расплатился и сел за столик.

Салат поможет желудку заработать. Нужно было зарядить мобильник, но розетки я не увидел. Написал Сперанскому: «Ya v chaynoy lozhke». Я съел салат, стало легче, было уже ровно десять, а Сперанского не было. Через сорок минут электричка, мне еще надо ехать на залив, из-за Сперанского я мог остаться без работы. Она мне нужна, без работы я теперь уже не смогу. Я отнес поднос с грязной посудой куда следует и вышел.

«Ya u vhoda v metro».

И зарядка кончилась, все, теперь телефон не включить. Больше всего я не люблю опаздывать.

Сперанский опоздал на восемнадцать минут.

На электричку я опаздывал уже по-любому. Женя будет целый час ждать меня в Зеленогорске, а потом поедет на залив один и распсихуется, это как пить дать. А созвониться с ним я не смогу. Я не догадался, что мог бы позвонить Жене, вставив сим-карту в телефон Сперанского. Слишком я был зол, чтобы думать.

Сперанский шел, как всегда, ничего не видя. Со зрением у него неважно.

Я пошел ему навстречу, показывая средний палец вместо приветствия.

– Пидорас, – сказал я. И швырнул ему в туловище ключи.

– Ты совсем охуел? Мы же в десять договорились?