Ядерная весна

Мы выпили. Эти ребята о чем-то переговаривались между собой, а я немного выпал из реальности. Вова тоже устал пить. Он никогда не был силен по части выпивки. Я собрался с силами и предложил:

– Давай еще по рюмке, проводим Ваню и поедем домой?

Костя сказал:

– Давно его проводить пора.

– Я, блять, сам тебя еще провожу, – сказал Ваня, присаживаясь.

Я испугался. Теперь должны были начаться проблемы.

Ваня и Костя внимательно смотрели друг на друга. Два худых злых беса. Но должен признать, что моя симпатия была не на стороне друга, а на стороне противника. Хотя какой, в пизду, Ваня мне друг – я видел его третий раз в жизни и знал только через Вову, с которым действительно дружил. Строго говоря, Ваня мне был изначально несимпатичен из-за рассказа Вовы. Как-то раз Ваня задрочил ночью, лежа с Вовой на одном диване. Вова сначала не понял, что происходит, проснулся оттого, что диван поскрипывал, а когда понял, не выдержал и засмеялся в темноте, на что Ваня спросил: «Вова, у тебя все в порядке?» И после этого оба притихли. Понятное дело, Ваня думал, что Вова спит, но мне такие животные выходки не по душе. Убийца, блять, нашелся. Неужели сложно было дойти до туалета и там подрочить, как сделал бы любой нормальный человек? Но вопреки моим желаниям, мы оказались с Ваней в одной лодке в этот субботний вечер.

– Может, ты лучше меня проводишь? – спросил Саша, отодвигаясь от стола.

Через несколько минут мы стояли возле бара, окруженные толпой в двадцать человек. Дым и пар вылетали из злых ухмыляющихся ртов. Наша маленькая компания не понравилась всем посетителям. Каждый хотел по разу пнуть Ваню, и этого бы ему хватило, чтобы сдохнуть. Но почему-то страшный момент расплаты никак не опускался на нас, а лишь угрожающе застыл в холодной темноте вечера. Ваня что-то говорил, стремительно и нагло, он за считаные секунды успевал надерзить каждому человеку. В какой-то момент я просто закурил и сел на ступеньку крыльца. Я закрыл уши руками и отрывал одну руку, только чтобы стряхнуть с сигареты пепел. Если меня ждала гибель по Ваниной вине, то я хотя бы мог не слушать этот тупорылый поток его сознания.

Видимо, я даже задремал, сидя на ступеньке, и очнулся, когда Вова тряс меня за плечо:

– Пошли, мы еще успеваем.

Я огляделся. Местные гопники, смеясь над Ваней, расходились. Сам он стоял на крыльце, уставший и заткнувшийся, хмурый. Ваня не сдал позиции и ни перед кем не извинился, но его приняли за совершенно невменяемого. Нас не стали пиздить, мы были в безопасности. Вова пожал руки нескольким людям, покрутил пальцем у виска, как бы извиняясь за Ваню, и мы пошли. Нам оставалось только пройти по Волгоградской улице через пустырь, отделявший проспекты Октябрьский и Ленина. Там была наша с Вовой остановка, а Ване пять минут пешком до дома. И у меня не было желания провожать его до двери, даже если бы вопрос стоял о его жизни и смерти.

Тут Вова попросил подождать пять минут.

– Меня мутит, – сказал он.

– Сколько сейчас? – спросил я.

Вова посмотрел на часы.

– Без пяти одиннадцать. Еще двадцать минут.

Вова подошел к кусту и засунул два пальца в рот. Всегда удивлялся, как у других так легко это получается. Мне нужно было очень сильно перепить и потом засунуть себе в глотку руку чуть не по локоть, да еще и пошерудить там пальцами хорошенько, чтобы рефлекс сработал. Может быть, дело было в каком-то инстинкте нищего человека: я всегда получал карманных денег меньше, чем все мои знакомые, а вот пил много.

Совесть не позволяла мне выблевывать бухло. А Вова справился меньше чем за минуту:

– Теперь гораздо легче, пойдемте, – сказал он.

И вот тут с криком и непонятно откуда выскакивает Рома:

– Это они! Стойте! Это они!

Рома, тот самый, которого я спас от моих друзей полтора часа назад, подбегает ко мне и с размаху дает в челюсть. Я ударил его в ответ. Я был в полном недоумении от подобного стечения обстоятельств. – Ты что делаешь, больной?! – завопил я.

Но Вова и Ваня потянули меня в сторону. У них закончилась агрессия. С Ромой были два друга, один из них здоровый бородач, другого не разглядел – и какие-то девки. Они тоже оттаскивали Рому.

Бородач кричал нам:

– Все, мужики, домой! Рома, пошли отсюда.

– Он меня по роже ударил! – возражал я.

– Это они! Они первые начали! – орал Рома.

Меня отпустили, и я, жестикулируя, пытался объяснить бородачу:

– Ваш Ро-ма, – разжевывая по слогам, указал на Рому, – ме-ня по ро-же у-да-рил! – указал на свою челюсть.

Бородач в это время отечески заслонил всю свою компанию и сказал тоном, не терпящим возражений:

– Все на сегодня. Все – домой!

Ваня не проявил к потасовке никакого интереса, зато Вова сказал мне:

– Давай по какой-нибудь коряге оторвем и будем драться.

У меня просто яйца сводило от несправедливости. Я с какой-то детской радостью побежал к дереву и на удивление быстро отломал сухую здоровенную ветку. Вова тоже подобрал палку. Я что-то закричал, как индеец с копьем, и бежал на бородача, который все еще что-то объяснял Роме и своим девкам в нескольких метрах от нас.