Ядерная весна

Открыл входную дверь ключом и вошел в квартиру. Вдруг я собрал все концы, разгадал загадку. И тогда чуть не закричал. Из последних сил прошел по коридору, заглянул в дальнюю комнату: Леонида и Лены не было дома. Я не удивился. Их даже не было вчера с нами. Леонид оставил для нас ключи в почтовом ящике, потому что его самого даже не было в городе. Что же я наделал?

Я сказал вслух:

– Кристина.

Зашел в нашу комнату, тихонько подошел к кровати. Стоял несколько секунд, разглядывая Кристину сквозь слезы: она была очень красива.

Кристина лежала, до груди прикрытая одеялом. Ее глаза были закрыты. Я не видел никаких следов побоев, но знал, что, если повернуть голову, увижу их. Приподнял одеяло и лег рядом с ней. Я понятия не имел, жива ли она. Обнял ее и тихонько сказал:

– Я тебя очень люблю.

Нужно было сделать звонок. Нужно было вызвать скорую и милицию, но я не мог заставить себя. Просто лежал рядом с Кристиной, стараясь концентрироваться на звуках, доносившихся из открытой форточки, и ни о чем не думать.

Пляж

Убедившись, что семья спит, он спустился к морю. Первые дни отдыха тяжелее работы. Ни поспать нормально, пока не привыкнешь к смене поясов, ни побыть одному – нужно быть со своими; к тому же еще не знаешь местности. Плюс жена все время просила его разговаривать с незнакомыми людьми на английском, что было хуже пытки. Каждый раз бесился, пытаясь ей объяснить, что иметь какой-то запас слов совсем не значит уметь разговаривать. Он был согласен узнать, сколько стоит снять бунгало на сутки и где дешевле арендовать лодку, но расспрашивать хозяев, какое кафе лучше посетить, если твоя жена вегетарианка, а дети всеядны, не собирался. Зато сейчас одному в темноте на пляже стало почти хорошо: лег в шезлонге и пил белое вино из дьюти-фри, уже два дня лежавшее в холодильнике. Слушал море. Неожиданно быстро выпил всю бутылку, прошелся по песку – море отдалилось из-за отлива, – опустился в еще теплую воду, перебирая руками по дну и раскачиваясь на волнах, пополз вдоль берега. Потом перевернулся на спину, сильно оттолкнулся ногами и поплыл. До сих пор еще толком не плавал, нужно хотя бы плавать каждый день, чтобы за две недели отпуска привести себя в форму. Но сначала стоило хорошо выспаться, тогда благодарный организм будет готов к приятным нагрузкам. Засмотрелся на звездное небо и оказался метрах в пятидесяти от берега. Решился попробовать достать дна, задержал дыхание и нырнул. Не достал, сильно испугался темной воды, повернул обратно к огням, к берегу и людям. В кишках щекотало, и казалось, что-то гадкое может схватить его из темной глубины. Как только вышел из воды, этот страх показался смешным и детским. Накинул рубашку, подобрал свою пустую бутылку и пошел к бунгало.

Приближались звуки людей, и ему непреодолимо захотелось с кем-то поговорить. Туристы и хозяева готовили мясо на гриле, пахло очень вкусно. Решился подойти к ним ближе, потому что сегодня днем хозяйка заходила и анонсировала ночное мероприятие. Он тогда смущенно ответил:

– Нет, спасибо, мы вегетарианцы.

От запаха выделялась слюна, и сейчас пожалел, что так сказал. В общем, жена никогда не давила, но с ней за компанию он не ел мяса, даже если дети ели.

– Привет, – добродушно сказал аргентинец, живший в соседнем домике. Откуда-то случайно знал, что этот мужчина – аргентинец, видимо, неосознанно – из услышанного разговора.

Хотелось что-то ответить.

Он ответил:

– Доброй ночи.

И потом вдруг сказал аргентинцу:

– Я видел много флагов на вашем рюкзаке. В хорошем смысле я позавидовал тому, сколько вы путешествуете.

Хотел сказать «нашивок», но не помнил или не знал слова.

– О, спасибо. Но это не очень много, – ответил аргентинец.

Разговора, видимо, не получилось. Смутился, стало неловко, что он стоит тут еще мокрый и пытается праздно беседовать на языке, которого толком не чувствует. Попрощался, пошел к своему бунгало. Вытерся в темноте, надел сухие трусы и лег рядом с женой. Вентилятор гудел, и этот звук казался очень странным и мрачным контрапунктом в наложении на голоса и далекую музыку, доносившиеся с улицы. Что, если попробовать дотронуться до жены? Дети спали во второй комнате, отделенные от родителей пустым дверным проемом и шторкой. Можно, конечно, попробовать все сделать очень тихо. Такое условие даже будоражило – все сделать не громче звука вентилятора; жена была бы благодарна, он знал это, но не мог переступить через какую-то неловкость, возникшую несколько лет назад и делавшую близость временами почти невозможной. Наверное, они уже были не так молоды, как раньше, и не нужно было искать другого объяснения. «Что она такое? Что я знаю о ней?» – такие вопросы возникали в воздухе и не давали прицелиться. Десятилетняя жизнерадостная дочь и пятилетний угрюмый сын – кто-то из них всегда был рядом, и становилось неловко даже просто думать о сексе.