Ядерная зима. Дожить до рассвета!

— А с чего вы взяли, что мы с вами поедем? — подал голос молчавший все это время продавец, мужчина средних лет, все так же сидевший у накрытого стола.

— А у вас есть другие варианты? Или противоатомный бункер персональный?

— Ну, ловкому человеку и тут прожить можно. Противогазы — не проблема, стволов у нас — на грузовике фиг увезешь, жрачки и машин вокруг навалом. С чего это нам опять в ярмо лезть?

— Андрей, ты чего? — изумленно уставился на него милиционер.

— А много ты, Колюня, хорошего от власти видал, хоть ей как верный бобик и пятнадцать лет служил? — Говоривший взял со стола наполненный до половины пластиковый стаканчик и опрокинул его в рот. — Не надоело еще? Они сюда конвой должны были прислать, а приперлось шесть доходяг в «голубом вертолете». Вон, капитан, — разглагольствовал этот тип так, словно нас с Соколовым в комнате и не было, — получит за спасение гражданских лиц большую звезду на два просвета и будет радоваться до пенсии. А может, он на складе лямку тянул и барахлишко армейское на сторону толкал, а?

Я почувствовал, как пальцы начало сводить нехорошей судорогой. Примерно при таких же обстоятельствах я в свое время вылетел из рядов. Тогда, в девяносто седьмом, меня только два месяца как перевели на Кавказ и сразу же сунули на очень «теплое место с горячим приемом» — на границу с Грузией. Так что за два месяца я успел набегаться и настреляться больше, чем за пять предыдущих лет. А тут выдалась передышка, и ребята утащили меня во Владик.[63] Душой обмякнуть, так сказать. И в одной компании насел на меня один паренек. Московский журналист. На пару лет меня моложе, весь такой резкий и конкретный. Узнав, что я тоже родом из столицы, мальчишечка принялся «лечить меня жизни». Возбужденный дарами Дагестана, столичный житель договорился до того, что заявил, что «только конченые недоумки идут служить, когда в мире есть столько интересных дел». А в довершение всего похвастался, что много лет занимается полноконтактным карате и ни один из спецназовцев ему на кулачках в подметки не годится. Мне тогда на память пришло высказывание одного из моих учителей, который на вопрос «А чем вы занимаетесь?» отвечал: «Занимаются мальчики. Онанизмом в ванной комнате. А я живу». Не знаю, что задело столичного гостя больше — «онанизм» или «мальчики», но он вознамерился получить немедленную сатисфакцию. И получил. Прямо тут, во дворе у вагончика, где мы веселились. С двойным переломом правой руки, сломанной челюстью и отбитыми яйцами в придачу.

На мою беду оказалось, что и папа, и мама мальчугана весьма серьезно возвышаются над поверхностью «серой массы». Не «шишки», но вполне себе «прыщи». Посадить меня не посадили, ребята горой за меня встали, но из рядов вылетел как пробка в новогоднюю ночь. Хорошо еще, что сразу работу нашел, да такую, что попытки обиженного накатить на меня были пресечены моим работодателем сразу и навсегда.

— Андрей, ты чего? — повторил свой вопрос прапорщик. — Мужики двести верст к нам добирались…

— Не сильно ноги стерли? — издевательским тоном оборвал его продавец. — Или ты за Ильичом в пекло попрешься? Так девяносто лет назад за одним уже сходили… Короче, вы как знаете, а я пошел! Наташка, — обратился он к молоденькой девушке, испуганно следившей за нашей перепалкой, — ты со мной или с ними?

Девушка мотнула головой и еще больше съежилась в кресле.

— А, ну как же, — вставая, протянул он. — «Любят бабы лейтенантов, у них ремень через плечо! Получают по пять тысяч и тарам-пам горячо!» — издевательски пропел он, наклоняясь к здоровенной сумке в «тактическом» исполнении.

— Слышь, Федоров, — старший прапорщик вышел из ступора, — ты только со своим барахлом уходи… Что там у тебя было? Мобила, очки и «двенадцатая» во дворе? Вот и угребывай!

— А вы хозяйское добро дербанить будете? Не выйдет, Колюня! — Он выпрямился и направил в грудь милиционеру стоявший до этого за креслом дробовик. — Уйди с дороги, ментяра! А ты, капитан, сиди спокойно! — черный глаз ствола уставился мне в лицо.

— Ну ладно, завалишь ты нас, — насколько мог спокойно сказал я, — но там снаружи еще шесть человек.

— Семь, — добавил Долгополов. — В зале еще Маринка, жена моя. А уж на стрельбу-то она всяко отреагирует. Сам учил.

— Вот, и это — если не учитывать постов на улице и в торговом центре… — продолжил я давить на «инсургента». — А на «двенашке» от «крокодила» хрен уедешь. Так что опусти ствол, придурок. Патронов у тебя даже на тех, кто в здании, не хватит.

— Верно, в «фабарме»[64] патронов «шесть плюс один», и магазин подствольный, быстро не перезарядишь. Просчитался ты, Андрюша…

— А ну заткнись, падла ментовская! — Че Гевара местного розлива сильно ткнул прапорщика стволом в лицо, а когда тот отшатнулся — еще раз. И еще…