Ядерное лето 39-го (сборник)

Две сотни метров – не расстояние для пуль крупнокалиберного «браунинга», очередь которого в самом прямом смысле смела с крыши «хаммера» турель вместе со стрелком. Вернее, с его верхней половиной – увидев, что свалилось к нему вниз, водитель, дико заорав, вдавил педаль газа, одновременно перекинув ручку на «задний ход». Но пули были быстрее, следующая очередь заставила лобовое бронестекло разом покрыться паутиной трещин, а затем лопнуть… и пошла дальше, с почти одинаковой легкостью протыкая пластины жилета, мясо, кости и снова пластину карбида бора, спинку сиденья и металл днища.

Капитан опустил гашетку, увидев, как из развороченного пулями капота выплюнуло черно-красный клуб дыма. С этим броневиком было уже все, и стоило поберечь патроны для следующей цели, которая наверняка вот-вот появится из-за поворота – но сначала надо было разобраться с оставшимися янки. Они уже успели – профессионалы, как-никак – попрятаться за машинами, но это их не спасет, на такой дистанции пятидесятый калибр разнесет любую легковушку… где же они, черт… разбегались каждый в свою сторону… вправо-влево… ага, вот!

Десантник слева начал стрелять первым, короткая очередь прошла над плечом капитана. Чуть-чуть в сторону – и было бы все, но пока обошлось. Балашов развернул пулемет, нажал гашетку – серенькая машинка буквально взорвалась облаком искр и стеклянных осколков, позади нее мелькнуло что-то темное. Готов? Капитан приподнялся над щитком, и почти сразу же что-то ударило его в грудь, ниже шеи. Вроде бы и несильно, но почему же так подгибаются ноги? Справа, выстрел был справа, развернуть, достать…

Ствол пулемета задрался вверх, затем – когда быстро коченеющие пальцы разжались – вновь опустился в горизонталь. Но тело капитана осталось на капоте, и хотя мастер-сержант Харпер был уверен, что поразил цель, он продолжал удерживать пулеметную турель в прицеле, пока проехавшие по соседней улице джи-ай из второго взвода не объявили – все чисто, кончен ваш бой, парни. Только тогда он рискнул опустить свою снайперку.

Этот короткий бой на шесть минут нарушил график выдвижения 5-й батальонной группы 82-й ВДД и обошелся ей в пятерых KIA и один подлежащий разборке на запчасти легкий броневик. Потери, по мнению командования дивизии, более чем приемлемые – большинство разработанных штабом «реалистичных» сценариев предусматривало для противника «зачатки организованного сопротивления» в виде баррикад из автомашин и метания «молотов-коктейлей» из окон. Поскольку ничего похожего на пути к своим целям десантники этим утром не встретили, первый этап был сочтен «сверхудачно завершенным».

Почти одновременно с Харпером, но тремя этажами выше позиции снайпера другой человек опустил старенькую цифромыльницу – шесть минут видеозаписи полностью забили флешку. Еще через полчаса ролик с последним боем капитана Балашова был выложен сразу на нескольких сайтах. И хотя в этот день хватало куда более «горячих» сюжетов, именно эта, неважного, а точнее, откровенно дрянного по нынешним временам, качества запись уже к вечеру уверенно входила в топ-10. На западных сайтах – под названиями «Crazy Russian» или «Russian kamikaze». А в доменной зоне. ru название ролика чаще всего звучало почти как звание, к которому Балашова представляли два раза – и оба раза отзывали представление.

Герой России.

Виктор Точимое Красный планетолет «Наркомвоенмор товарищ Троцкий»

В России истина почти всегда имеет характер фантастический…

Ф. М. Достоевский

Вспомнилась мне одна старая история…

История совершенно реальная, но при том – абсолютно фантастическая. Случается с делами минувших дней такое – разумом понимаешь: да, да, было, и документы в архивах остались, и свидетельства очевидцев, и статьи на пожелтевших, хрупких страницах старых газет… И все равно – фантастика. Не бывает.

Вот и эта история – самая настоящая НФ. Твердая. Твердокаменная, как большевик старой ленинской гвардии. Сравнение не случайное – как раз с пламенной речи большевика-ленинца все и началось.

Звали пламенного партийца Николаем Ивановичем Бухариным. Фигура широко известная и масштабная: член ЦК, человек из ближайшего окружения Ленина, главный редактор «Правды» – газеты номер один на шестой части суши. «Любимец партии», – так характеризовал его Владимир Ильич. «Бухарчик», – ласково вторил Иосиф Виссарионович.

При всей своей твердокаменности был Николай Иванович весьма увлекающимся человеком. С богатой фантазией. И порой его заносило далеко в сторону от генерального партийного курса. Кончилось это в конце концов плачевно… Но не будем забегать вперед – весной 1923 года любимец партии находился на вершине власти и в зените славы: портреты висели повсюду, школы, улицы и пароходы называли его именем, и даже, по слухам, собирались переименовать в честь Бухарина город Ростов – не тот, что на Дону, а тот, что Великий…