Ядерное лето 39-го

– В случае с Гитлером ни в чем нельзя быть уверенным, – парировал фон Донаньи. – Надо проткнуть шилом обе пробки и привести в действие кислотный взрыватель с замедлителем, он рассчитан на полчаса. Авиакоридор на Растенбург проходит по линии Смоленск-Орша-Молодечно-Вильно и далее на Восточную Пруссию, «Кондор» летит без сопровождения, на высоте около пяти километров. Это должно выглядеть как несчастный случай, авиационная катастрофа – по моим расчетам, взрыв произойдет северо-западнее Минска, над болотами. Искать самолет будут не меньше суток.

– Весьма оптимистичные расчеты, – буркнул Тресков. – Когда «Кондор» должен прибыть в Растенбург?

– В два по поясному времени Смоленска, общее время в полете два часа пятьдесят минут.

– Та-ак… Армейские средства ПВО в Белоруссии будут его отслеживать?

– Разумеется. Но «слепой участок» находится как раз за Минском, вплоть до зоны ответственности виленской противовоздушной обороны. Это только нам на руку. Если к половине третьего из Ставки не придет подтверждение о приземлении, можно звонить в Берлин.

В случае удачи диверсии Хеннинг фон Тресков должен был соединиться со столицей и передать состоящему при штабе ОКВ капитану Людвигу Гере кодовое слово «Бранденбург», запускавшее механизм подготовленного военного путча: гарнизон Берлина поднимается по тревоге, армия нейтрализует части СС, захватывает правительственные учреждения и верхушку НСДАП; временное управление Берлинским округом берет на себя адмирал Вильгельм Канарис, и он же представляет народу новых рейхспрезидента и канцлера – все согласовано и спланировано с точностью до минуты. Взятие власти займет минимальное время, к вечеру страной должны править военные и их ставленники…

– Пора, – Тресков взглянул на часы. – Донаньи, остаетесь здесь. Господин лейтенант, берите посылку.

Шлабрендорф завернул наполненные взрывчаткой бутылки в газету и аккуратно поставил их в портфель. Защелкнуть замочек следовало уже на аэродроме: без ключа его не откроешь.

Автоколонна из тридцати машин промчалась через Смоленск и вышла на загородное шоссе. Погода стояла сумрачная, за ночь нанесло облаков, шел сухой колючий снежок – обычное явление для здешней ранней весны.

Пилоты «Кондора» завели двигатели, самолет фюрера отправлялся третьим в очереди: часть охраны уже вылетела в Восточную Пруссию, остальные транспорты будут взлетать с промежутком в десять минут. Отлично, значит, в зоне прямой видимости других бортов «Кондор» не окажется – это серьезно затруднит грядущие поиски обломков.

– …жду вас седьмого апреля в Ставке, – услышал Тресков слова Гитлера, обращенные к фельдмаршалу. – Благодарю за прием, Клюге.

– Хайль, мой фюрер!

Генерал-майор шагнул чуть вперед и влево, закрывая собой Шлабрендорфа. Лейтенант мгновенным движением открыл портфель, прижал его левой рукой к груди, зажатым в правой ладони шилом быстро проткнул обе пробки «Куант-ро». Клацнул металлический замок. Шлабрендорф подергал крышку портфеля – убедиться, что посылку никто не откроет – и передал портфель фон Трескову.

Гитлер уже поднялся в самолет.

– Брандт, подождите! – Тресков стремительно подошел к трапу и придержал за рукав подполковника ОКВ Гейнца Брандта. – Извините бога ради, едва не забыл! Помните, вчера я просил вас передать подарок в Берлин?

– Конечно же, господин генерал-майор! – обернулся Брандт. – Что еще может послать на день рождения другу фронтовик, кроме хорошего спиртного? Давайте. Уверяю, через два дня посылка будет в Берлине, и мы с полковником Штиффом выпьем за ваше здоровье.

– Большое спасибо, – выдавил неискреннюю улыбку Тресков. – Не знаю, что бы я без вас делал…

Дверь самолета захлопнулась, «Кондор» начал выруливать на полосу. Самолет остановился, взревели моторы, и через полминуты Fw.200 поднялся к серым негостеприимным небесам, оставляя за собой едва различимую полосу выхлопов. Тресков, Шлабрендорф и Ганс фон Клюге проводили его ничего не выражающими взглядами.

– Возвращаемся, – махнул рукой адъютанту фельдмаршал, мельком взглянув на Трескова. Генерал-майор едва заметно кивнул. Дело сделано. Теперь остается лишь надеяться.

* * *

– Перенести портфель в багажное отделение, господин подполковник? – обратился к Брандту унтерштурмфюрер Вольф из числа обслуги рейхсканцлера.

Брандт устроился в кресле в самом хвосте самолета. Передний салон «Кондора» занимали Гитлер, Йодль и несколько наиболее приближенных сотрудников Ставки.

– Конечно, – согласился подполковник и вдруг передумал: – А впрочем, он мне ничуть не мешает, поставлю в ногах. В багажном отсеке дикий холод, а ликер холода боится.

– Да, на высоте температуры минусовые, – согласился Вольф. – Как будет угодно.

На столике перед креслами лежали еженедельные журналы, Брандт взялся за последний выпуск «Вермахта», пролистал, потом уставился в прямоугольный иллюминатор. Самолет чуть потряхивало, он проходил через полосу облаков. Наконец слева по борту засияло солнце – «Кондор» набрал высоту и уверенно лег на курс.