Ядерное лето 39-го

– Как с ночевкой?

– Как-как… обыкновенно. Ты слушай: папа его, ну Джека, и мама, они отправляют туда шофера с работы Джекова папы, чтобы вещи привезти, и домработницу – чтобы там прибрать. – Они ж на той даче не были никогда, им ее только недавно выделили, а сами только на второй день приедут…

– Ну и? Не тяни! – любопытство просто распирало Ксеничку, ей казалось, что еще немного, и она просто лопнет.

– А я и не тяну!.. Джек тоже едет, и еще два его друга какие-то, я их не знаю, а из наших – Татка и я.

– Ну так а я что? Меня ж не отпустят…

– Да ты что – не отпустят? Ксенька, ты пойми, меня ж мама тоже тогда не пустит! Я ж ей сказала, что ты уже едешь, а то она меня отпускать не хотела!

– Ну ты даешь! И что же теперь делать?

– Как что? Надо маму твою уговаривать!

– Да… да, наверное, не получится… – восторг и любопытство в голосе Ксенички совсем сменились разочарованием. – Мою маму уговорить – это, знаешь…

– Ксенька, ну давай попробуем! Ну ведь очень хочется!

– Я не знаю…

– Ксенька! – Наташкин взгляд стал совсем уж умоляющим, и она хотела еще что-то добавить, но тут дверь квартиры открылась, и на площадку выглянула Ксеничкина мама. – Ксения, что это ты тут на лестнице стоишь… Здравствуй, Наташа, что это тебя Ксеничка в дом не пускает?

– Ой, здрасьте, здрасьте! – быстро затараторила Наташка – А это у вас халат красивый такой… ой, и идет вам так… А я у вас хотела одну штуку спросить, за Ксеню…

– Так заходите в дом, а то что же, так на лестнице и разговаривать будем?

Уговаривать Ксеничкину маму пришлось очень, очень долго. Поначалу она и слышать не хотела ни о каких поездках на дачу, тем более с ночевкой, и заговорщицам показалось даже, что все пропало, и остается только последнее средство – расплакаться, да и тогда их вряд ли отпустили бы. Но помощь пришла оттуда, откуда совсем не ждали. Ксеничкин папа, уставший ждать ужина, пришел к ним в комнату и, после того как ему, уже со слезами в голосе, рассказали о расчудесном дне рождения, и как всем можно, а одной только Ксеничке нельзя, и какие это хорошие люди – Джековы родители, и что там и домработница, и не пешком идти, а на грузовике отвезут, и привезут потом обратно тоже, и вообще бояться, хоть и за городом, нечего – потому что с ними не виданный еще девчонками, но «очень, очень сильный шофер» – после всего этого сбивчивого рассказа Ксеничкин папа погладил свой полный затылок и, не спеша сложив свою газету, сказал:

– А что же? Я думаю – пусть поедут… Мама, широко раскрыв глаза, сказала:

– Да ты что? Да ведь…

– Пойдите-ка, чай, что ли организуйте, а то я вижу, что ужина мне не видать. – сказал папа Ксеничке с Наташей и плотно прикрыл дверь в комнату.

Они сидели на кухне тихо, как мышки, уже и чай был давно готов, а они все ждали, унылые. Ксеничка все открывала и закрывала крышку на стеклянной сахарнице, а Наташка шмыгала носом и вертела чайную ложечку – но тут из комнаты наконец-то вышла мама и строго сказала:

– Вообще-то о таких вещах нужно говорить заранее… Вот я совершенно не представляю, что ты, Ксения, собираешься на эту дачу надевать. – и они бросились ей на шею с радостным визгом, а потом повисли на Ксеничкином папе, и он, деланно сердясь, проворчал:

– Ну-ка, не пищите, а то передумаем – и они тут же отскочили обратно к столу, сделав самый скромнейший и спокойнейший вид…

* * *

…Волосы мама ей накрутила на тряпочки – хотя она сначала хотела, конечно, прическу валиком, но получилось тоже просто здорово. Берет, конечно, тоже пришлось надеть, но для себя Ксеничка решила, что как только они заедут за угол, тут же она его снимет, а то что же получается – зачем она тогда волосы накручивала?

Машину она выглядывала, выбегая во двор и под арку, с самого утра, но все равно прозевала, когда они подъехали, и Наташка снова нетерпеливо позвонила ей в двери, и снова барабанила – чуть ли не ногой. К счастью, у Наташки оказался точно такой же маленький фибровый чемоданчик—а то Ксеничка чуть не расплакалась вечером, когда мама сложила ей туда вещи. Почему-то ей казалось, что она будет выглядеть как дурочка с этим чемоданом, будто не на сутки ехала, а чуть не на год… Пожилой лысоватый шофер в овчинной безрукавке подсаживал их на откинутый задний борт грузовика, а один из Джековых друзей – долговязый, в очках и пиджаке в полоску «с плечами» – подавал им руку и тоже помогал забираться в кузов. Когда подсаживали Наташку, она взвизгнула – ой, только не щекотитесь! – и чуть не свалилась с борта обратно, но ее все же втащили мальчишки – тот худощавый и второй, который был ниже и коренастее. Джекова домработница высунулась из кабины грузовика на Наташкин визг и заторопила их:

– Поехали уж, хватит баловаться.

Мама помахала Ксеничке рукой, и, едва они с Наташкой успели плюхнуться на стоящую в кузове какую-то обтянутую кожей кушетку, где уже сидела эта вредина Татка, как машина резко тронулась с места.

– Держитесь крепче! – только и воскликнула мама, и они поехали.