Ядерные материалы

Вскоре, встретив нетрезвого Крохина, Прозоров услышал от него, что на судне умышленно выведена из строя турбина, в данном деянии подозревается судовой врач и вообще - кошмар!

Иван Васильевич вновь отправился на мостик, заметив по пути нескольких вооруженных автоматами матросов. Факт нахождения на "Скрябине" армейского стрелкового оружия в немалой степени его огорошил и расстроил. Подойдя к капитану, кратко спросил его:

- Вы арестовали Каменцева?

- У вас точная информация, - настороженно ответил тот.

- И где он? Мне необходимо задать ему пару вопросов.

- Вопросы буду задавать я! - отрезал капитан. - А вы займитесь составлением радиограммы. А то у вас одно желание спешит сменить иное...

- По-моему, вы упорно пытаетесь проигнорировать мой статус! - жестко проговорил Прозоров. - И ваше упорство может закончиться тем, что я поверну судно в порт приписки!

Капитан посмотрел на куратора, не скрывая откровенной насмешки. Процедил:

- Не смешите меня. И вообще сейчас не до вас. Объяснить вам это более доступным языком?

Спускаясь по трапу, Прозоров абсолютно отчетливо осознал, что никакой реальной связи с берегом ему не предоставят и отныне в стволе его пистолета обязан безотлучно находиться патрон, готовый без заминки освободить место в порядке очередности своим боевым собратьям.

СЕНЧУК

Судовые механики, что явилось неожиданностью, оказались специалистами дотошными и сразу же определили факт умышленного вывода из строя агрегата, после чего на судне ощутимо сгустилась атмосфера напряженности и недоверия.

С перчатками Сенчук угадал: доморощенные сыщики в лице капитана и ученых мусульман нашли какой-то порошок и тщательно принялись сыпать его в пространстве технологического отсека, где выявились какие-то жиро-пальцевые отпечатки, пригодные для сопоставления.

Неврастеник Крохин, к которому мало-помалу Сенчук стал привыкать, находя компанию бывшего поэта отнюдь не тягостной, а его услужливость и слепую веру в командира даже приятными, сослужил хорошую службу: имея реноме личности безвредной, мягкохаракгерной и откровенно нейтральной, обеспечил алиби, заявив, что сначала наведался к Прозорову, а после провел время со старпомом, играя в шахматы весь вечер и часть ночи - как раз до той трагической минуты, покуда не началась тревога.

Дальше грянул цирк с обысками и чернением пальцев, в котором Сенчук принял вдумчивое и активное участие.

Злоумышленника, впрочем, обнаружили - им оказался судовой врач, схваченный поблизости от отсека, однако в причастность медика к данному деянию не верил Ассафар, хотя на поверхность всплыл факт иной партизанщины, учиненной судовым врачом, а именно: поджог им каюты Кальянрамана. Мотивы такого поступка Сенчуку не объяснили, но они определенно имелись.

Злодей сидел под арестом, к нему никого не допускали, видимо, готовя допрос с пристрастием.

Когда, стоя на мостике, Сенчук получил приказ срочно явиться в каюту араба, он досадливо скрипнул зубами, полагая, что вздорный спонсор в очередной раз отыскал причину для своих придирок, но, открыв дверь, к немалому своему удивлению, наткнулся на доброжелательную, с тенью извинения улыбку.

Удивление моментально уступило место предчувствию подвоха, означавшего неминуемое развитие каких-то внезапных и наверняка малоприятных событий.

- Хотите что-нибудь выпить? - участливо вопросил его араб, кивнув на столик, где стоял пластиковый электрический чайник, стеклянная бутыль с ананасовым соком, ваза с фруктами и тарелочка со сластями.

- Премного благодарен, только что отлил, - Пробормотал, насторожившись, Сенчук. За гостеприимством восточного человека им усматривалось утонченное вероломство.

- Я хотел бы извиниться перед вами за свою грубость, - начал застенчивым тоном араб. - Но и вы должны меня понять: я прибыл на судно, откуда исчез совершенно непонятным образом опытный моряк, что едва не поставило на грань провала всю экспедицию. А она мне стоила не только огромных финансовых затрат, но и чудовищного, поверьте, нервного напряжения...

- Напряжение и у меня не в дефиците, если хотя бы припомнить те ящички, что сейчас находятся, по вашей, как понимаю, милости, в трюме, - сказал Сенчук, искоса поглядывая на начальство.

- Это - в прошлом! - с улыбкой отмахнулся араб. - К сожалению, я не могу посвятить вас в будущую принадлежность этого груза, поскольку речь идет не о моей персональной тайне... Однако уверяю: никакого дальнейшего беспокойства вам по этому поводу не испытать. Вообще - забудьте! Так о чем я? - Он потер лоб. Вы... в курсе, конечно, о том, что произошло с силовым агрегатом?

- Нет слов! - Старпом сердито выдохнул воздух через широкие ноздри.

- Кто, как полагаете, мог это совершить?

- Я простой моряк, - сказал Сенчук с чувством. - И всегда верил людям, так уж устроено мое бесхитростное сердце... Но вам признаюсь, как родному брату: мне очень не нравится этот... как его... - Пощелкал пальцами. - Ну... мистер из МЧС, вот что! Вы его знаете?

- Ага... - произнес араб растерянно. - Вы думаете...