Ядерный меч Сталина: немецкий след

Несмотря на официальную остановку министром вооружений Германии Шпеером, работы по урановому проекту в варианте поиска и экспериментов продолжаются. Так, профессор Гейнц Позе переводится в институт профессора Г. Гофманна в Лейпцигском университете, где до конца войны участвует в создании циклотрона.

19 августа. Англия и США заключают секретное соглашение о совместной работе в области освоения атомной энергии. В конце документа имеется примечание о том, что Советский Союз ничего не должен знать.

Сентябрь. Центрифуга Ланге, изготовленная в Уфе, монтируется в лаборатории Кикоина в Свердловске. Исаак Константинович намерен попытаться разделить с помощью машины газовые соединения урана не позднее января 1944 года. В декабре в лаборатории будет насчитываться 50 ИТР, лаборантов и механиков.

Совсем скоро Кикоин переключает свой коллектив на освоение другого, газодиффузионного метода.

Между тем, лагеря Главпромстроя, рассеянные по Уралу, со второго полугодия 1943 года, наполняются советскими немцами, именуемыми «трудомобилизо-ванным контингентом». Цель — обеспечить работы, развернутые по атомному проекту.

Осень. На Атлантическом побережье Франции и вдоль Средиземноморья начинается охота за немецкими атомными секретами. Это не импровизация, а выполнение совершенно секретного плана.

Советская разведка, законсервированная в Европе после заключения пресловутого пакта Риббентропа-Молотова перед войной и с огромным трудом восстанавливающая свои агентурные возможности, к концу 1943 года устанавливает научный потенциал немецкого уранового проекта: его мозговой центр — Физический институт общества кайзера Вильгельма (директор — проф. В. Гейзенберг), в работе над проблемой активно задействованы 4 университета, а также Имперский физико-технический институт и Институт ядерной физики. Эти сведения, а также перехват чекистами полной документации по немецкому урановому проекту в начале мая 1945 года упростят переманивание у союзников многих выдающихся немецких ядерщиков и других специалистов и их рекрутирование для участия в советском атомном проекте.

1944 год

Берия проводит первое совещание руководителей ведомства и региональных органов МВД, которые скоро будут брошены на режимное обеспечение атомного проекта, решение по которому вот-вот будет принято «хозяином». Затем Берия остается с Завенягиным и наставляет его:

— Имей в виду, основная кадровая нагрузка в проекте ляжет именно на твои плечи, ибо у тебя самый большой опыт использования спецконтингента на масштабных стройках. Но предстоит еще одна деликатная работа, скорее — даже спецоперация: не дать западным союзничкам выхватить у нас из-под носа немецких физиков, делающих бомбу для фюрера, и захватить запасы урана, графита и тяжелой воды, без которых бомбу не сделать. Подберите в своем управлении ребят помозговитее, нацельте каждую группу на свой объект (университет, институт или лабораторию) и после нашего входа в Германию бросьте их следом за передовыми частями, а то и упреждая их, с задачей взять цвет немецкой физики.

3 июня. Пентагон придает своей научно-технической разведке высший приоритет в части, нацеленной на добычу секретов немецкого уранового проекта. Усиливается и руководство миссией «Алсос», направленной на главное «бомбовое» направление. С этого дня им руководит голландский физик Сэмуэл Гоудсмит.

На базе местного металлургического завода в подмосковной Электростали из немецких военнопленных с образованием не ниже среднего Завенягин организует лагерь № 272 (а позже и его отделение № 38). Начальникам новых учреждений Авраам Павлович заявляет:

— Имейте в виду: они должны не просто сидеть, а работать! Если за пятилетку с десяток немцев скончается по вашей милости, вместо них сядете сами!..

И что поразительно: до первого советского атомного взрыва умрет лишь 9 немцев. Но к концу 90-х годов их захоронений в Электростали уже не осталось.

17 июля — поистине черный день для новоиспеченного академика И. Курчатова: в едва организованной лаборатории № 2 происходит пожар.

Сентябрь. Идеолог нацистской партии Мартин Борман лично(!) дает указание командованию вермахта немедленно вернуть с фронта в институты всех физиков и впредь при мобилизации эту категорию пополнений не трогать. Но единой государственной программы по созданию атомной бомбы у Германии по-прежнему нет.

Октябрь. Зинаида Ершова, в августе получившая от Завенягина распоряжение о создании Института специальных материалов (будущий НИИ-9), появляется в Кремле. Она несет слиток урана весом 950 грамм. К ней присоединяются Ванников, Александров, Курчатов; все вместе входят в кабинет Берии. Выслушав сообщение Ершовой, Берия улыбается:

— Вы молодец! Наверняка профессор?

Зинаида смущенно отвечает:

— Нет, я кандидат наук.

— Но вы не волнуйтесь! Вы действовали, как настоящий профессор! Мы вас наградим!

Из Кремля Ершова возвращается в институт, где в холодном подвале ее ждут волнующиеся сотрудницы. А следом появляется посланец Завенягина, который передает Зинаиде Васильевне 25 тыс. рублей, завернутых в газету.