Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2

Дима огляделся. Позади был кафетерий с заколоченными не самыми сортовыми досками разбитыми витринами. Он быстро зашагал туда. Дождь мог на время скрыть его у самой домовой стенки, и этим нужно было воспользоваться. Перешагнув лужу, он приблизился к двери кафе, но та оказалась запертой. Постучавшись, Дима обернулся. Неспешно приближался другой патруль. И хоть полицейские переговаривались между собой, и не следили так пристально за округой, угроза оставалась реальной.

–– Мы закрыты. – ответили за дверью. – Прошу вас, уходите.

–– Мне нужна помощь. – почти без акцента ответил Дима. – Пожалуйста, помогите.

–– Мы не хотим иметь проблем с законом. – чуть приоткрылась дверца. Из-за нее показался пристальный взгляд, напуганный визитом незнакомца. – Уходите.

–– Пожалуйста. – мужчина согнул руку в лотке, показав обращенный сложенными пальцами к двери кулак.

Это было приветствие «Красных фронтовиков», его знало большинство немцев. И это могло оказаться спасительной карточной в рукаве иностранца здесь. Если владельцы кафе «осси» – то они поймут, что зла тот им не желает. Среда постоял у двери еще пару секунд, до того, как цепочка на дубовой дверце, наконец, была снята и его пустили внутрь. Отряхнувшись, он скинул с плеч куртку и ветровку, промокшую до нитки. Стряхнув с волос влагу, он осторожно присел за один из квадратных столиков, что был между стоящих напротив друг на друга коричневых мягких диванов. Посетителей, ясное дело, не было. Но на столике дотлевала папироса на мундштуке – хозяйская. Повезло Диме, что мадам решила слегка подымить в зале, под звуки дождя, раз отреагировала на его просьбы.

–– Вы можете просушить вещи на кухне. – произнесла та тихо, посматривая на улицу. Патруля пока не было видно. – Я сделала вам чай. Простите, не знала, какой хотите, потому заварила черный.

На столик перед мужчиной встала кружка на блюдце со сверкающей ложкой. Рядом с ней лежала пара пакетиков сахара – пусть гость сам решает сколько ему насыпать.

–– Спасибо, сколько…

–– О, нет, бросьте, от чашки чая я не обеднею. – улыбнулась тогда фрау, отказываясь от протянутых долларов. – Вы ведь не от сюда, иначе бы не вышли на улицу, тем более в такую-то погоду.

Погодка, и правда, была не лучшая. С небес лило так, будто Бог в попытке вымыть полы, сделать это по-матросски, просто разлив ведро колодезной воды, а затем не совсем умело управился со шваброй. Не то, чтобы это не было погодой в Берлине, или хотя бы редким явлением, просто из детства об этой стране Среда запомнил только хорошее. В первую очередь все, что могло ассоциироваться у него с родителями, и особенно с отцом. Семейство жило в этом городе достаточно долго. Настолько, что маленький Дима успел здесь родиться, вырасти и успеть сходить на несколько лет в восточногерманскую школу, на чем настояла его мать – коренная немка. Еще одним из приятных воспоминаний стали два друга Михаила Феликсовича. Оба были сотрудниками немецкой контрразведки…

Один из них и мог помочь. Адлер Дениц – именно его отец рекомендовал сыну в первую очередь. Все-таки он было более легок на подъем, чем хмурый и задумчивый Гюнтер. «Шебутной мужик этот Адлер…» – рассказывал отец. И каждый день рождения Димы не обходился без подарка от немца, и каждый раз тот был с подначкой: то с рисунками, то с фотографиями, с вырезками шуток. На такого человека и была надежда сейчас. Надежда, то он, как и в прежние годы, пусть уже немолод, сорвется на помощь. Больше не к кому было обратится…

–– Да, я не местный. – пожал плечами Дима. – Я из России, мой отец служил здесь. Приехал повидать его друзей, а застал тридцать третий.

–– Десантником был? Я раньше жила близь Котбуса. – с некоторым восхищением признала хозяйка. – Были там ваши молодые ребята. Все как на подбор красавцы. Да и я в свое время не была такой, как сейчас. Вот бы все это вернуть…

–– Нет, не десантник… – помешивая чай, усмехнулся Среда. – Если бы был десантником, было бы проще. Тогда бы все его друзья были в бывших Республиках, а так… Пришлось лететь не в самый благополучный край теперь. Он работал в КГБ. Теперь об этом уже можно говорить.

–– КГБ – серьезные мужчины. Хотя… – грустно искривила улыбку фрау. – Мы и этих полицаев считали серьезными. Думали, что голова у них на плечах, а оказалось, что в голове этой только приказы и деньги. Кто мог, уже давно уволился оттуда. Остались только «роботы». Айнзацгруппы…