Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2

–– Нет, не совсем. – улыбнулась она. – Тут очень простая схема. Мой мозг имеет главенство над «Марсом». Так мы называли наш ИИ. Он занимает всего один процент от всей мозговой деятельности внутреннего комплекса. Всеми этими механизмами руковожу я. А Марс… он скорее подмога. Подкинет руку на пару миллиметров, чтобы попасть в десятку, увидит проводку в стенке, или займется высчитыванием цифр и нахождением информации. И да, в критический момент, когда скорости моего мозга не хватает, он берет управление на себя.

–– Но ведь от одной руки в критический момент нет никого смысла. – справедливо заметила Вирхова. – Если нужно… сделать шаг назад, или уклониться, что-нибудь достать или схватить?

–– Совершенно верно. – пожала плечами Моргана. – Именно поэтому Марс способен управлять всем моим телом. Он посылает короткие электрические импульсы в нервную систему, чтобы вызвать сокращения определенных видов, или даже отдельных мышц! Но, уверяю, он лишь помощник. От его ошибок меня защищают миллиарды командных строк кода. Он просто не способен ошибаться. Это исключено!

–– Идеальный солдат. Звучит… крайне ободряюще. – закурила Ульяна, отгибаясь обратно на задний диван.

Машина сбавила ход. И черный «чемодан» уже не вальяжно и грациозно плыл по столичным улицам, поскрипывая подвеской, а тащился. Моргана всматривалась во все, что было на дороге. С заднего кресла вперед подалась и Вирхова, хватаясь за оба кресла руками. Дима же оглянулся по сторонам.

–– Что за черт? – едва слышно спросил он.

По бокам от Волги были грязные и засыпанные всяким мусором улицы с поломанными и обгоревшими столбами, дома с побитой штукатуркой, разбитые витрины и сорванные вывески. Кое-где еще искрили болтающиеся на креплениях оборванные провода. Столица начала погружаться в то же состояние, в котором Дима застал Берлин. Прилавки обнесены и разграблены. Пустые банки больше походили на сгоревшие квартиры с кучей искореженного железного мусора, который раньше был банкоматами. По этим улицам прокатились самые настоящие бои. И стихли они только-только. Из окон ветром выдувало занавески, а пластиковые рамы первых этажей хлопали на ветру. Со многих балконов были содраны стальные решетки, а квартиры были так же превращены в баррикады. Дорогу Волге преградила целая куча тлеющих и жутко вонючих покрышек. Вдалеке, догорая, присел на асфальт пожарный КАМАЗ с разбитой кабиной. На земле были следы гусениц, но не танковых. Скорее всего полицейские баррикады пробивали строительной техникой. Это подтвердил и перевернутый броневик, что был на одной из улочек, перегородив ее. На искореженной технике остались следы от узкого экскаваторного ковша.

Дима обернулся на Ульяну, но даже та не знала, что и сказать. До Красной Площади было еще около полутора километров по прямой, но следы гражданских протестов были видны даже здесь. Приходило понимание, что толпа вскипела, как по команде. А Вирхова ничего не знала и сейчас расхлебывала все то, что не смогла предусмотреть. Лицо ее стало по-военному суровым. Быстрым взглядом она огладывала все, что было вокруг. Пыталась что-то придумать и сказать, но ничего еще не выходило. Женщину распирало от злости, но она не показывала виду. Подвернула ворот черной водолазки, и мотнула головой. Не глядя выбила из пачки новую сигарету, и сунула ее в зубы, но подкурить не успела. Машина свернула на соседнюю улицу, и остановилась.

Волга только чудом не въехала в остов грузовика, который стоял в масляной луже со спущенными колесами. Вокруг него по асфальту распространялся легкий белесый дымок. В воздухе четко ощущался запах гари и сожжённой резины, некоторая горечь от слезоточивого газа. Здесь же появились и первые люди. В основном это были раненные и покалеченные в неравных городских боях гражданские в разнообразных одеждах. Рядом с некоторыми лежали отбитые с боями полицейские каски с забралами, дубинки и помповые дробовики, которые обычно напихивают резиновыми пулями до отказа. Здесь же были и куски разбитых пластиковых щитов, пояса с отбитыми гранатами слезоточивого газа. Раненым и покалеченным тут оказывалась медицинская помощь, а убитые так и оставались лежать на мокром от масла и бензина асфальте. Их пока никто не подбирал. Вдалеке внезапно грянули выстрелы, затем еще и еще. И будто в шторм зашумело море. Впереди была настоящая людская толпа, хвостик которой уже просматривался через остовы машин и перевернутые полицейские «бобики». Дальше было уже не проехать.

–– Настоящая революция… – завернув в относительно тихий уголок, Моргана заглушила двигатель.

–– Революции так не делаются. – ответила Вирхова, все-таки чиркнув спичкой по коробку и подкурив сигарету в зубах. – Вот так, и без многолетней подготовки… Маловероятно. Стоит предположить, что это проделки Громова.

–– Тут что-то не так. – заключил Среда. – Вход в Кремль явно закрыт. Нужно думать, что делать дальше. Мы не можем вернуться с пустыми руками, но и на самотек все это пустить не имеем права.

–– Мы пойдем и проверим. – выдохнула Ульяна дым через ноздри. – Сейчас. Иного выхода все равно нет.