Ядовитая паутина

Девушек было всего трое, и все они находились в окружении молодых людей. Их движения были несколько замедлены и слегка нескоординированы, а смех звучал натянуто и неестественно. Веселящее действие алкоголя уже начало проявлять себя в полной мере. В зале позволялось курить, и неподалеку от них высокий парень несколько раз щелкнул зажигалкой. По воздуху медленно поплыла тягучая волна табачного дыма. Воздух наполнился сладковато-терпким, дурманящим ароматом.

Под его действием в моей памяти сразу всплыли картины одной ближневосточной страны — места моей второй «спецкомандировки». В длительных переходах по пустыне без курения сигарет с примесью высушенной пыльцы конопли сойти с ума было проще простого. На местном наречии такая смесь называлась чарсом. В нашей же стране в чистом виде ее именовали анашой или планом. Учитывая репутацию заведения, появление здесь такого запаха было неудивительным и даже закономерным.

Из дальнего угла раздался тупой смех. Звучащая из мощных динамиков мелодия закончилась, и началась следующая. Вместе с ней изменилось и освещение: темно-фиолетовый свет сменился бордовым. Лица посетителей приобрели серый оттенок. Народу в зале прибавилось. Гул человеческой речи стал уже ощутимо сопоставим с льющейся из динамиков музыкой. Среди прибывших знакомых мне лиц не наблюдалось. Что ж, чудес на свете не бывает. А если и бывают, то случаются так редко, что поэтому и называются чудесами. Конечно, было наивно рассчитывать найти нужных мне людей сразу, в первый же вечер. Но терпение и труд, как известно, все перетрут, и я терпеливо ждала.

Время шло. А, точнее, тянулось медленно и тягуче, как тянется всякое томительное ожидание. На меня стали поглядывать искоса. Еще бы: девушка сидит одна! Двум назойливым кавалерам я уже успела отказать. Или, если сформулировать точнее, отшила их. В дверях показался охранник и, окинув взглядом весь зал, недвусмысленно посмотрел на меня. Он явно на что-то рассчитывал. Моя миссия, похоже, на сегодня срывалась. Я приготовилась уходить, поскольку в постепенно накалявшейся атмосфере мне было не избежать слишком настойчивых и откровенных посягательств. Я, разумеется, не боялась этого — достойный отпор мог получить любой, но мне предстояло появиться здесь еще и, возможно, не один раз, поэтому заводить врагов раньше времени не стоило.

Я поднялась и подошла к стойке бара, чтобы заказать себе какой-нибудь коктейль «на посошок». По дороге я спиной почувствовала быстрый и колючий взгляд. Он пробежался по моей спине, задержался на бедрах и ушел в сторону. Взяв бокал, я повернулась лицом в зал и облокотилась на стойку. В помещении почти ничего не изменилось. Почти. Но мое сердце радостно екнуло и безошибочно указало мне на этого человека. Он садился за соседний от покинутого мною столик. Значит, недопитый бокал и фисташки принадлежали ему. Узнать его лицо мне не представляло абсолютно никакого труда. Во-первых, я запомнила его совершенно четко, а, во-вторых, отметины вокруг левого глаза и на щеке безошибочно указывали бы на него в течение, по крайней мере, еще одной недели. Это были следы от стекол очков, разбитых мною в лодке. Именно этот тип был тем вечером в арке, а на следующий день стрелял из подводного ружья. Все-таки чудеса иногда случаются…

Я сделала небольшой глоток из бокала и пошла в направлении отмеченного мною парня. Столик, который я только что оставила, уже заняла небольшая компания из четырех человек. Я села за другой поблизости, устроившись так, чтобы держать в поле зрения соседний столик, спину его хозяина и видеть краем глаза все, что там происходит. Через некоторое время мне оставалось бы только спросить у него время, попросить закурить, или еще что-нибудь в подобном роде и, завязав разговор, войти в контакт.

«Стрелок» был одет в застиранную черную майку с трудно читаемой надписью готическим шрифтом поперек груди. Возможно, он не был «пауком», поскольку не щеголял в такой же безрукавке. Впрочем, для выполнения моей миссии это не имело абсолютно никакого значения. С мрачноватым выражением он посматривал исподлобья, и его глаза странно поблескивали в расцвеченном световыми эффектами сумраке бара. Вся его сгорбленная фигура выражала угрюмость. К нему неожиданно подошел кто-то еще, кого я не могла хорошо рассмотреть боковым зрением.

— Привет, Леший! — воскликнул новоприбывший.

Обращался он явно к моему знакомому. Стало быть, сегодня и вчера я имела дело с Лешим. Это прозвище в какой-то мере подходило ему: рыжеватый оттенок растрепанных волос и слегка диковатый вид действительно придавал Стрелку отдаленное сходство со сказочным хозяином леса, но только в более ухоженном и помытом варианте. Леший молча поднял голову и, едва разжимая зубы, довольно мрачно процедил:

— Здорово.

Тот сел рядом, секунду помолчал, по-видимому, пытаясь понять причину мрачного настроения Лешего, и затем дружеским жестом хлопнул его по плечу.

— Чего такой мрачный? — спросил он. — Как делишки-то?

— Хреново, — сквозь зубы процедил Леший.

— Чего так?