Ядовитые цветы

– Все у нас впереди, Лизонька, все еще будет, вот увидишь. И ребенок будет, куда он денется. И жизнь будет хорошая, не такая, как сейчас. Я же тебе говорю, что не собираюсь вечно так прозябать, думаешь, я тебя обманываю?

Лизе казалось, что она не уснет, просто не сможет. Но его руки были так легки и ласковы, голос убаюкивал – и глаза ее закрылись, она почувствовала, как ей становится легко и она проваливается в обволакивающую пустоту.

Глава 8

Новогодняя ночь кончилась, Арсений ушел на работу чуть свет – и Лиза снова осталась одна. Но если прежде ее одиночество было полно удивительных, радостных размышлений, то теперь она не находила себе места от мыслей, в которых не было ни счастья, ни тайны.

После их новогоднего разговора Лиза так и не пришла ни к какому решению. Для нее по-прежнему невыносима была сама мысль о том, что ей предстоит выбирать между Арсением и ребенком. Наверное, он не кривил душой, когда говорил, что никуда не денется от своего ребенка, – но Лиза понимала, что если она родит вопреки всему, счастье их уже не вернется. Арсений будет существовать с ней рядом, но того трепетного союза их тел и душ, которым она так дорожила, – этого союза не будет никогда.

«Может быть, он все-таки прав? – думала она. – Может быть, действительно надо отнестись к этому как к болезни?»

Если бы ребенок уже шевелился в ней, если бы Лиза явственно ощущала его присутствие, многие ее сомнения отпали бы сами собой. Но ведь для нее это существо все-таки еще не было реальным – и она колебалась…

Арсений больше не заговаривал с ней на эту тему – ни вечером, вернувшись с работы, ни на следующий день. Только вскидывал иногда на нее глаза – внимательно и с таким безнадежным ожиданием, от которого у Лизы сжималось сердце. И все-таки у нее не поворачивался язык сказать ему что-то определенное – и она опускала глаза.

Дня через три она заметила, что ожидание в его глазах исчезло, сменившись какой-то тупой покорностью. И вот эта покорность была для нее совершенно невыносима! Весь он стал какой-то отрешенный, безучастный… Он улыбался, целовал Лизу, но делал это так безжизненно, так безрадостно, что она плакала ночью, вспоминая его погасшие глаза. Она понимала, что счастье уходит от нее, и чем дальше, тем менее вероятно, что удастся его сохранить.

Однажды, когда Арсений ушел на работу, Лиза решила, что больше так жить невозможно. Зачем длить это безрадостное совместное существование, когда она все равно теряет Арсения, хотя он и спит рядом с нею?

Она открыла шкаф, сняла с вешалок свои платья, достала чемодан, пылившийся в чулане на кухне. Лиза не думала, что будет делать дальше, без Арсения. Поедет к матери, к Коле? Какая разница, где жить и что делать, если без него? Жизнь, не связанная с Арсением, представлялось Лизе пустыней, и ей было безразлично, в какую сторону идти по однообразному пространству.

Вещи она уложила минут за пятнадцать, если не меньше. Потом села на стул, оказавшийся почему-то посреди комнаты, и уставилась в одну точку. Потом вспомнила, что замочила белье, и пошла в ванную. Несколько своих мокрых вещей она сложила в пакет и тоже сунула в чемодан, потом повесила сушиться его рубашки.

Все это она делала с полным безразличием, без тени той радости, которую беспричинно испытывала всегда от своих ежедневных дел. Она хотела тут же уйти, но впервые почувствовала, что у нее кружится голова, тошнота подступает к горлу. В глазах у нее потемнело, и она прилегла на диван, погрузившись в какое-то странное забытье, не похожее ни на сон, ни на явь.

Так она пролежала до вечера и пришла в себя от того, что ключ повернулся в замке.

Арсений теперь уже не входил, как прежде, в комнату в пальто, стремительными и нетерпеливыми шагами. Лиза слышала, как он раздевается в прихожей, как идет в ванную, моет руки. Потом он вошел в комнату и остановился у порога.

– Лиза? – спросил он. – Ты куда это собралась?

Лиза проклинала себя за то, что не успела уйти до его прихода. Теперь этот чемодан выглядел как пошлая демонстрация.

Она молчала, не глядя ему в глаза, но Арсений подошел к ней, тряхнул за плечи.

– Ты что, уйти решила? Куда же?

– Какая разница? – тихо произнесла она. – Все равно мы теперь…

Он отпустил ее, сел у стола, обхватив голову руками. Лиза чувствовала, как при виде этого отчаянного жеста слезы подступают к горлу. Она не в силах была сдерживать себя и заплакала.

Арсений поднял на нее усталые глаза и вяло произнес:

– Ну чего ты плачешь? Чего уж теперь… И куда тебе идти – все равно ведь… Оставайся.

Это было сказано так равнодушно, точно речь шла о случайном дальнем родственнике, которому негде переночевать.

– Я не хочу так, – выдавила Лиза сквозь слезы. – Я так не могу, мне не надо…

Арсений молчал, и она вдруг сказала, словно выдохнула:

– Я согласна… Пусть!

– Что – пусть? – Он поднял голову, и в глазах его мелькнул какой-то огонек.

– Пусть… Пусть его не будет, если ты не хочешь… – произнесла Лиза так тихо, что сама еле услышала собственный голос.

Но Арсений расслышал ее слова. Лицо его мгновенно просияло, но он тут же сдержал себя.